Волшебные сказки - Форум - Гильдия Covert Operation

Волшебные сказки

Клото (Администратор)

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:11 | Сообщение # 1

Богиня

"Жили-были на свете обыкновенные муж и жена. Звали жену Елена, звался муж Иваном. Возвращался муж с работы, в кресло у телевизора садился, газету читал. Жена его, Елена, ужин готовила. Подавала мужу ужин и ворчала, что по дому он ничего путного не делает, денег мало зарабатывает: Ивана раздражало ворчание жены. Но грубостью он ей не отвечал, лишь думал про себя: "Сама – лахудра неопрятная, а ещё указывает. Когда женился только, совсем другой была – красивой, ласковой”. Однажды, когда ворчавшая жена потребовала, чтобы Иван мусор вынес, он, с неохотой оторвавшись от телевизора, пошёл во двор. Возвращаясь, остановился у дверей дома и мысленно обратился к Богу:
- Боже мой, Боже мой! Нескладная жизнь у меня сложилась. Неужто век мне весь свой коротать с такой женой ворчливой да некрасивой? Это же не жизнь, а мучения сплошные.
И вдруг услышал Иван тихий голос Божий:
- Беде твоей, сын Мой, помочь Я смог бы: прекрасную богиню тебе в жены дать, но коль соседи изменения внезапные в судьбе твоей увидят, в изумление великое придут. Давай поступим так: твою жену Я буду постепенно изменять, вселять в нее богини дух и внешность улучшать. Но только ты запомни, коль хочешь жить с богиней, жизнь и твоя достойною богини стать должна.
- Спасибо, Боже. Жизнь свою любой мужик ради богини может поменять. Скажи мне только: изменения когда начнёшь с моей женой творить?
- Слегка Я изменю ее прямо сейчас. И с каждою минутой буду её к лучшему менять.

Вошел в свой дом Иван, сел в кресло, взял газету и телевизор вновь включил. Да только не читается ему, не смотрится кино. Не терпится взглянуть – ну хоть чуть-чуть меняется его жена?
Он встал, открыл дверь в кухню, плечом опёрся о косяк и стал внимательно разглядывать свою жену. К нему спиной она стояла, посуду мыла, что после ужина осталась.
Елена вдруг почувствовала взгляд и повернулась к двери. Их взгляды встретились. Иван разглядывал жену и думал: "Нет, изменений никаких в моей жене не происходит”.
Елена, видя необычное внимание мужа и ничего не понимая, вдруг волосы свои поправила, румянец вспыхнул на щеках, когда спросила:
- Что ты, Иван, на меня так внимательно смотришь?
Муж не придумал, что сказать, смутившись сам, вдруг произнес:
- Тебе посуду, может быть, помочь помыть? Подумал почему-то я:
- Посуду? Мне помочь? – тихо переспросила удивлённая жена, снимая перепачканный передник,- так я её уже помыла.
"Ну, надо же, как на глазах меняется она, – Иван подумал, – похорошела вдруг”.
И стал посуду вытирать.

На другой день после работы с нетерпением домой спешил Иван. Ох, не терпелось посмотреть ему, как постепенно в богиню превращают его ворчливую жену.
"А вдруг уже богини много стало в ней? А я по-прежнему никак не изменился. На всякий случай, прикуплю-ка я цветов, чтоб в грязь лицом перед богиней не ударить”.
Открылась в доме дверь, и растерялся заворожённый Иван. Перед ним Елена стояла в платье выходном, том самом, что купил он год назад. Прическа аккуратная и лента в волосах. Он растерялся и неловко протянул цветы, не отрывая взгляда от Елены.
Она цветы взяла и охнула слегка, ресницы опустив, зарделась.
"Ах, как прекрасны у богинь ресницы! Как кроток их характер! Как необычна внутренняя красота и внешность!”. И охнул в свою очередь Иван, увидев стол с приборами, что из сервиза, и две свечи горели на столе, и два бокала, и пища ароматами божественными увлекала. Когда за стол он сел, напротив жена Елена тоже села, но вдруг вскочила, говоря:
- Прости, я телевизор для тебя включить забыла, а вот газеты свежие тебе приобрела.
- Не надо телевизора, газеты тоже мне не хочется читать, всё об одном и том же в них, – Иван ответил искренне,- ты лучше расскажи – как день субботний, завтрашний хотела б провести. Совсем опешив, Елена переспросила:
- А ты?
- Да два билета в театр по случаю для нас купил. Но днем, быть может, согласишься ты пройтись по магазинам. Раз нам театр придётся посетить, так надо в магазин зайти сначала и платье для театра для тебя достойное купить. Чуть не сболтнул Иван заветные слова: "платье, достойное богини”, смутился, на неё взглянул и снова охнул. Перед ним сидела за столом богиня. Лицо её сияло счастьем, и глаза блестели. Улыбка затаённая немножко вопросительной была. "О Боже, как прекрасны всё-таки богини! А если хорошеет с каждым днём она, сумею ль я достойным быть богини ? – думал Иван, и вдруг, как молния его пронзила мысль: Надо успеть! Успеть, пока богиня рядом. Надо просить её и умолять ребёнка от меня родить. Ребёнок будет от меня и от прекраснейшей богини”.
- О чем задумался, Иван, или волненье вижу на твоём лице? – Елена спрашивала мужа. А он сидел взволнованный, не зная, как сказать о сокровенном. И шутка ли – просить ребёнка у богини?! Такой подарок Бог ему не обещал. Не знал, как о своём желании сказать Иван, и встал, скатёрку теребя, и вымолвил, краснея:
- Не знаю: Можно ли: Но я: сказать хотел: Давно: Да, я хочу ребёнка от тебя, прекрасная богиня. Она, Елена к Ивану-мужу, подошла. Из глаз, наполненных любовью, счастливая слеза на щёку алую скатилась. И на плечо Ивану руку положила, дыханьем жарким обожгла.

"Ах, ночь была! Ах, это утро! Этот день! О, как прекрасна жизнь с богиней!” – думал Иван, одевая второго внука на прогулку.

Из книги В. Мегре "Звенящие кедры России"

Танчит не бао, танчит друля с бао. На словах разница невелика, на деле - огромна. Без грамотной друли бао никогда не будет таким легендарным танком, каким его принято считать. ©пёрто.

И у меня есть своя маленькая слабость... светлая

Клото (Администратор)

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:11 | Сообщение # 2

Любовь, Богатство и Удача

Женщина вышла из своего дома и увидела на уличном дворике троих стариков с длинными белыми бородами. Она не узнала их. Она сказала "Наверное, вы мне не знакомы, но вы должно быть голодны. Пожалуйста, входите в дом и поешьте."
"А муж дома?", спросили они.
"Нет", ответила она. "Его нет."
"Тогда мы не можем войти", ответили они.
Вечером, когда ее муж вернулся домой, она рассказала ему о случившемся.
"Иди и скажи им, что я дома и пригласи их в дом!" сказал муж.
Женщина вышла и пригласила стариков.
"Мы не можем пойти в дом вместе", ответили они.
"Почему же?" удивилась она.
Один из стариков объяснил: "Его зовут Богатство," сказал он указывая на одного из своих друзей, и сказал указывая на другого, "А его зовут Удача, а меня зовут Любовь." После чего добавил, "Сейчас иди домой и поговори со своим мужем о том, кого из нас вы хотите видеть в своем доме."
Женщина пошла и рассказала мужу о том, что услышала. Ее муж был очень обрадован. "Как хорошо!!!", сказал он. "Если уж надо сделать выбор, давай пригласим Богатство. Пусть войдет и наполнит наш дом богатством!"
Его жена возразила, "Дорогой, а почему бы нам не пригласить Удачу?"
Их приемная дочь слушала все сидя в углу. Она подбежала к ним со своим предложением: "А почему бы нам лучше не пригласить Любовь? Ведь тогда в нашем доме воцарит любовь!"
"Давай-ка согласимся с нашей девочкой," сказал муж жене.
"Иди и попроси Любовь стать нашим гостем."
Женщина вышла и спросила и троих стариков, "Кто из вас Любовь? Заходи в дом и будь нашим гостем."
Старик по имени Любовь пошел в направлении дома. Другие 2 старика последовали за ним. Удивленная, леди спросила Богатство и Удачу: "Я же пригласила только Любовь, почему вы идете?"
Старики ответили: "Если бы вы пригласили Богатство или Удачу, другие два из нас остались бы на улице, но так как вы пригласили Любовь, куда она идет, мы всегда идем за нею. Там где есть Любовь, всегда есть и Богатство и Удача!"

Lady93100 (Пользователи)

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:12 | Сообщение # 3

классно))))

✓ Влюблённость… ██████████████] 99%

ТаИсет (Мембер гильдии (PW))

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:12 | Сообщение # 4

Любви всем! И пусть с Любовью вместе придут Богатство и Удача!

Ведьму обидеть всякий может, но не всякий успеет извиниться.

vetal2517 (Пользователи)

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:12 | Сообщение # 5

Клото (Администратор)

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:16 | Сообщение # 6

Успех и НеУдача

Жили-были на белом свете Успех и Неудача. Жили они в одном большом и зеленом городе. Успех любил рано вставать, ведь раннее утро – это полет для творчества! Для начала - зарядочка, прохладный душ, затем – медитация, для того, чтобы соединиться со своей Душой и настроиться на новый, самый счастливый день! «Ну, вот я готов к новому, замечательному дню!»- сказал Успех, и припевая свою любимую песенку: «Вместе весело шагать по просторам…», отправился на свою любимую Ра-боту(прим.разговаривать с Богом).

Неудача же, всегда ложилась спать поздно, долго не могла уснуть, пережевывая свои проблемы, осуждая других и ненавидя весь Мир! Поэтому встала она тяжело, быстро запихала себе в рот огромный бутерброд и побежала на работу.

Работали Успех и Неудача рядышком. Неудача завидовала Успеху, ведь у него всегда получалось все легко и без усилий. По-крайней мере ей так казалось. Успех же ко всем относился с пониманием и любовью, для каждого находил нужные слова, его любили, ведь он был сама искренность! С каждым днем Неудаче становилось все хуже, ей было тяжело наблюдать, как Успех становится все счастливее, радостнее и целостнее. Ведь даже в поражениях он находил для себя что-то позитивное и двигался вперед, улыбаясь новому дню! Ненависть переполняла ее. Неудаче все было не так, ей казалось, что ее никто не любит, что она просто ничтожество. Она чувствовала неуверенность в себе,обижалась на весь Мир: не там родилась, не те родители, с коллегами не повезло, да еще этот Успех, которому постоянно везет. «Видеть его не могу!»- простонала тихо Неудача.

Успеху нравилась Неудача, но он не мог понять, почему она всегда такая хмурая и недовольная и ему хотелось, чтобы она наконец-то обрела любовь и радость в своем сердце. Успех решил помочь ей найти в себе ту Силу, которая живет в каждом из нас. Благодаря ей мы двигаемся вперед, реализуя свои самые смелые Мечты! Но не каждый с ней дружбу ведет!

Утром, идя на работу, он купил букет ярко красных роз. Этот букет для нее! Подарив букет Неудаче, он обнял ее и сказал: «Ты – самая лучшая! У тебя самые красивые глаза из всех, какие я видел! Ты - очень талантливая, я верю в тебя! Посмотри вокруг, как прекрасен этот Мир! Ты нужна этому Миру!». Неудача задумалась, а ведь и правда, почему она раньше не замечала в себе и вокруг столько всего прекрасного. «Зачем я постоянно сравниваю себя с другими, ведь все мы разные, и у каждого человека свои уникальные качества…»- размышляла Неудача. «Откуда взялась эта неуверенность в себе, откуда взялась эта ненависть к другим.…»

Придя, домой, Неудача уже не могла вести себя как раньше, Успех затронул в ней какую-то неведомую ей струнку. Она почувствовала в себе ту Силу, которая зажглась в ней ярким солнышком и согрела ее уставшую от ненависти Душу. Неудача легла пораньше спать, в первый раз за долгое время ей было хорошо, она быстро уснула.…

Ну а к утру от Неудачи не осталось и следа! А вместо нее проснулась очаровательная Богиня по имени Удача!!! Она огляделась вокруг и сказала: «Как прекрасен этот Мир! Я люблю тебя! Теперь все у меня будет Хорошо, ведь я Богиня по имени Удача!». Она чувствовала себя заново рожденной, энергетически наполненной, в ее сердце горел огонь, который согревал ее и давал ей Силу быть собой, ощущать любовь и радость Жизни и делиться ими с другими!

На работе никто не узнавал эту красивую, со светящимися глазами Богиню, в которой столько было энергии и позитива. Успех не мог оторвать глаз от Удачи, ведь она была так прекрасна!... Посмотрев в небесно- голубые глаза Успеха, Удача прошептала: «Спасибо тебе… любимый…».

Автор сказки: Вероника Басарукина

Клото (Администратор)

Дата: Понедельник, 07.11.2011, 18:17 | Сообщение # 7

Инсталяция "Любви"

Техподдержка - Слушаю вас.

Клиент - Э-э-э-э-э… после некоторых раздумий и сомнений , я решил опять инсталлировать «Любовь». Могли бы вы мне помочь?

Тех.- Разумеется. Если вы готовы, то начнем прямо сейчас.

Клиент - Ну… Я не очень разбираюсь в процессе, но думаю, что готов. С чего начинать?

Тех. - Прежде всего, откройте «Сердце». Вы знаете где у вас «Сердце»?

Клиент- Да. Но можно ли инсталлировать «Любовь» если запущены другие программы?

Teх. - Какие программы в работе?

Клиент - Э-э-э-э… - у меня включены «Прошлые Обиды, «Низкая Самооценка» и «Разочарование и Уныние».

Teх. - С «Прошлыми Обидами» проблем быть не должно. «Любовь» постепенно выгрузит их из оперативной памяти , чтобы они не мешали работе других програм, но сохранит их в виде временных файлов. «Любовь» также сама постепенно вытеснит «Низкую Самооценку» при помощи собственного модуля «Более Высокая Самоценка», однако, вы должны сами стереть "Разочарование с Унынием» полностью, так как они препятствуют инсталляции «Любви».

Клиент - Но я не знаю как их стереть. Вы можете меня научить?

Teх. – Конечно. Идите в стартовое меню и попробуйте включить «Прощение». Кликайте столько раз сколько потребуется, пока полностью не сотрутся «Разочарование с Унынием».

Клиент- ОК, все получилось. Спасибо …ой… «Любовь» сама начала инсталлироваться… А это нормально?

Teх.- Да, но помните, что у вас есть только базовое программное обеспечение. Окончательный апгрэйд обеспечат "Другие Сердца ".

Клиент - Ой… выскочило сообщение "Ошибка! Программа не работает с внутренними компонентами”. Что это значит?

Teх. - Не беспокойтесь. Это не технический термин и означает, что «Любовь» уже работает с внешними компонентами, но еще не загрузилась в «Ваше Сердце». Чтобы это произошло, надо прежде всего полюбить себя.

Клиент - Что же мне сейчас делать?

Teх. - Кликните на «Самоодобрение», а затем включите следующие файлы: «Самопрощение» и « Осознание Своих Достоинств», а так же «Признание Своих Недостатков»

Клиент - ОК, сделано.

Teх. - А теперь скопируйте это в «Мое Сердце» и система сама уничтожит несовместимые файлы. Однако, вам придется вручную стереть «Многословную Самокритику» из всех меню, а так же очистить Корзину. Убедитесь, что «Многословная Самокритика» уничтожена навсегда, и никогда, ни при каких обстоятельствах больше не загружайте этот файл.

Клиент - Все получилось! «Мое Сердце» наполняется новыми файлами! На мониторе возникли «Улыбка» и «Душевное Равновесие»! Так всегда бывает?

Тех. - Не всегда… Иногда это занимает гораздо больше времени… Итак, «Любовь» установлена. Еще одна деталь: «Любовь» - это бесплатное програмное обеспечение. Для нормальной работы ее необходимо дарить другим и они взамен подарят вам свою.

Клиент - Спасибо!

Клото (Администратор)

Дата: Среда, 09.11.2011, 17:46 | Сообщение # 8

Переломный момент

«Вот ни фига себе! – возмущенно размышляла я, тупо пялясь в белый больничный потолок. – Интересно, почему мир так несправедлив ко мне? И за что мне все это?».

По всему выходило – ни за что. А наоборот – как бы в насмешку. В нашей компании я всегда считалась самой осторожной и предусмотрительной. Но вот почему-то все нештатные ситуации игнорировали раздолбаев и пофигистов, а отражались именно на мне. По полной программе!

Вот и сейчас – банальная пешая прогулка до дачи обернулась двойным открытым переломом ноги, да еще, как доктор сказал, со смещением! А между тем я посмотрела, как положено, и налево, и направо на предмет идущего транспорта! Ничего угрожающего не было – навстречу двигался только сосед Степаныч, волокущий на плече мешок с удобрением. Но вот какая-то дурацкая кочка на дороге, отчаянный матерок потерявшего равновесие Степаныча – и вместо почетной грамоты «За осторожность и предусмотрительность» – двойной со смещением. За что??? Было больно и обидно.

Палата мне досталась маленькая, трехместная, и на троих у нас наблюдалось три рабочих ноги и три загипсованных. На дальней койке возлежала мрачная бабка, которая по большей части спала, храпя как пьяный боцман, а когда просыпалась, сразу начинала жаловаться на своего деда, дочь, сына, зятя, невестку, внуков, соседей и вообще весь белый свет. Мне было даже интересно: нарисуется ли кто-то, о ком она положительно отзовется? Похоже, пока такая личность не возникала… Кровать посередине занимала маленькая и тихая как мышка женщина средних лет, которая соорудила себе норку из больничного одеяла, много читала и улыбалась чему-то своему, мышиному. Зато по ночам она часто просыпалась, тихо плакала в подушку и тяжко вздыхала. За что меня бог наградил такими неконтактными соседками – тоже было совершенно непонятно.

В довершение всей фантастической несправедливости в травматологическом отделении был объявлен карантин, и никаких посетителей к нам не пропускали, только передачи. Вот и лежали мы, переломанные, варились в собственном соку. Три Бабы Яги, Костяные Ноги.

Очередная ночь в палате обещала быть все такой же томной: храпящая Бабка, всхлипывающая и вздыхающая Мышка и моя собственная бессонница – мой «двойной со смещением» по ночам скулил и ныл от обиды, вспоминая вероломный двойной удар – Степаныча и мешка с суперфосфатом. Вот уже медсестра потушила верхний свет, оставив только дежурный ночник над дверью… Вот уже раздалась первая художественная рулада Бабки… Вот засопела Мышка… И тут в палату неслышно вошел доктор, весь в белом, аж светился. Он осмотрелся и тихонько присел на стул для посетителей. Я увидела, что он совсем молоденький. В очках, лицо умненькое. Похож на Знайку из мультика. Студент, что ли?

Я ждала. Он молчал. Я не выдержала первой.

- Эй, доктор! Вы к кому? Мы спим уже, - подала голос я.
- Не спите, а со мной разговариваете, - тихонько поправил меня он. – Вам же все равно по ночам не спится, ведь так?
- Так, - согласилась я. – А вы чего к нам пришли на ночь глядя?
- А я практикант. Ночная сиделка.
- Сиделка! – фыркнула я. – Тогда уж, скорее, сиделец! Ну и что вы тут собираетесь высиживать?
- Практика такая, - пожал плечами он. – Сидеть, разговаривать, помощь оказывать, если что. Ну там, водички подать, или медсестру вызвать.
- Ладно, давайте тогда поболтаем, - предложила я. – Только садитесь поближе, чтобы остальных не перебудить.
- Ага, - обрадовался он и перетащил стул к моей кровати. – Так нормально?
- Сойдет, - оценила я. – Ну, развлекайте меня.
- А как? – смешался юноша.
- Анекдот, что ли расскажите, - я откровенно веселилась. Все развлечение!
- Я не знаю анекдотов, - окончательно смутился он. – У нас… в общем, не до анекдотов.
- Ну? – удивилась я. – А я думала, медики это уважают.
- Я еще не совсем медик, - как бы извинился он. – Практикант…
- Тогда понятно. А я хотела с тобой про перелом поговорить…
- Так давайте! – оживился он. – Про перелом я могу.
- Да ладно, - махнула рукой я. – Что о нем разговаривать… Это я так, к слову. Меня не перелом интересует. Меня интересует: за что??? Ну почему все это мне???
- Действительно, а почему это именно вам? – поддержал меня он. – Зачем вам нужен был этот перелом?
- О господи, да вы что, молодой человек??? – изумилась я. – Да вовсе он мне не нужен. Случайность!
- Не бывает случайностей, - возразил практикант. – Сплошные закономерности. И я прошу вас, ну подумайте: зачем вы привлекали в свою жизнь травму?
- Я не привлекала, - терпеливо объяснила я. – Напротив, я очень педантичный и организованный человек. Я всегда предусматриваю все возможные последствия. И стараюсь застраховаться от любой случайности.
- То есть вы заранее думаете о всех неприятностях, которые могут случиться? – уточнил он.
- Да не просто думаю, я скрупулезно просчитываю все варианты, - с легкой гордостью похвасталась я.
- То есть вы заранее создаете модели мелких катастроф, - кивнул он. – А может, даже и крупных!
- Что значит «создаю модели»? – опешила я.
- До того, как вы об этом подумали, оно вообще не существовало, - объяснил он. – Вы сами вызвали ситуацию к жизни, как джинна из бутылки.
- Э-э-э! – тревожно сказала я. – Вы тут это бросьте! Вы что, пытаетесь мне сказать, что я сама себе ногу сломала?
- Примерно так, - развел руками он. – Не своими руками, конечно, но своими мыслями. И пока вы будете задавать вопрос «за что?» - ответ будет однозначный: «ни за что». Поставьте же вопрос по-другому – «для чего?».
- Ну и для чего? – скептически спросила я.
- Возможно, для того, чтобы перестать думать о плохом и начать о хорошем? – предположил практикант.
- Да ни о чем плохом я не думаю! – рассердилась я. – Я думаю о возможных последствиях! Чтобы их предусмотреть!
- Пред-усмотреть, - медленно повторил он. – Вслушайтесь в это слово! Усмотреть еще перед тем, как что-то случится. Чувствуете?
- Чувствую, - призналась я. – Пожалуй, вы правы. Есть что-то справедливое в ваших словах. Но я не очень понимаю, что из этого следует.
- А следует из этого очень простое: все, что с вами происходит, не наказание, а предупреждение. Или даже награда!
- Перелом – награда? – возмутилась я. – Ну уж, этого я совсем не понимаю.
- А я понимаю, - послышалось с соседней койки. Это Мышка подала голос. Я и не заметила, когда она проснулась. – Извините, я не хотела подслушивать, но вы так были увлечены… И такие вещи говорили… Я вот подумала и поняла, что мой перелом – награда.
- Правда? – оживленно повернулся к ней практикант. – Может быть, тогда вы поделитесь своими осознаниями?
- Понимаете, я просто устала. Все на мне! И дом, и дети, и дача, и работаю я учительницей – одних тетрадей каждый день куча. Везу этот воз, не рыпаюсь – никто не заставлял, сама взвалила. Но вот чувствую – еще чуть-чуть, и рассыплюсь на детали. А тут перелом, да еще с карантином – как подарок судьбы! Я просто отдыхаю здесь от всех обязанностей!
- А чего ж тогда вы по ночам плачете? – растерянно спросила я.
- Жизнь свою переосмысливаю, - отозвалась Мышка. – Понимаю, что перелом – это мне знак, что все, пора и о себе подумать. Отдых себе дать, часть обязанностей сбросить.
- Вот, смотрите! Это правильный подход, - обратился ко мне практикант. – Был задан вопрос: «почему это со мной случилось?», и сразу пошли осознания. Если правильно поставить вопрос – ответы не замедлят ждать!
- Так, нормально, - пытаясь осмыслить информацию, сказал я. – А вот наша Бабка, которая всех и вся клянет с утра до ночи – с ней почему это случилось?
- Да потому и случилось, что сволочи, гады, дармоеды безрукие! – тут же сонно отозвалась Бабка, как будто только сигнала ждала. – Не берегли, подлецы, не жалели! Ну, я отсюда выйду – я им покажу, где раки зимуют! Они у меня все будут по свистку на цырлах польку танцевать!

После чего Бабка отвалилась на подушку и тут же захрапела.

- Без комментариев, - улыбнулся практикант. Мы с Мышкой тоже тихонько прыснули – Бабка была в своем репертуаре.
- Я поняла, - с удовольствием доложила я. – Она придумала себе перелом для того, чтобы потом своих родных вводить в чувство вины и помыкать ими. Правильно?
- Похоже, так, - согласился практикант.
- А вот скажите, - начала я. – Получается, что если с кем-то происходит какая-нибудь несправедливость, он ее сам и хотел? Так, что ли, получается?
- Совершенно верно, - подтвердил практикант. – Так и обстоят дела на самом деле. Несправедливости вообще не бывает! Вся несправедливость – фикция, проистекающая из вопроса «за что?». Заметьте – сразу хочется пожалеть себя. Так ведь?
- Ага, очень хочется, - пискнула Мышка.
- Или обидчиков наказать, - добавила я.
- Ох, как это все, оказывается, просто! – почесала затылок я. – Стоит задать другой вопрос, например, «зачем?» или «для чего?» – и совсем в другом направлении мысль поворачивается!
- Вы знаете, я своих учеников продуктивно мыслить учу, а сама вот… - удрученно сказала Мышка. – Но теперь, пожалуй, случился переломный момент.
- И точно, переломный! – осознала я. – Если бы не перелом, я бы даже не задумалась о том, какие модели мира выстраиваю!
- Я рад, - улыбнулся практикант. – Если вы не возражаете, я вас оставлю. У меня дежурство заканчивается. А вам еще поспать можно до утреннего обхода.
- Спасибо, молодой человек, - взглянула на него я. – Было исключительно интересно с вами пообщаться. Только для практиканта-травматолога у вас чересчур обширные знания в области философии. Нет?
- Да, - смутился он. – Я, собственно, и не травматолог. Скорее, психотерапевт… В общем, спокойной ночи, я пошел.

И он тихо выскользнул за дверь, словно его и не было. Мы с Мышкой еще немного пошептались, обсуждая юного доктора, вопросы «за что?» и «зачем?» и наши сегодняшние открытия, а потом незаметно уснули.

Утром, когда санитарка Таисия пришла мыть пол перед обходом, я спросила, что за прелестный практикант дежурил у нас ночью.

- Какой такой практикант? Отродясь у нас по ночам никаких практикантов не водится, - отвергла мысль Таисия.
- Но как же? Молодой такой. В очках. Весь в белом, аж светится! Сказал, ночное дежурство у него, – наперебой стали описывать ей ночного сидельца мы с Мышкой.
- Тю на вас, девчонки! Таблеток, что ли объелись? – засмеялась Таисия. – А может, это к вам Дежурный Ангел прилетал. Слышала, бывает такое. Прилетает, когда у человека кризис в жизни случается.
- Дежурный Ангел, - повторила Мышка. – А что? Похож.
- И как раз в переломный момент. То есть в кризис! – поддержала я.
- Вы мне лучше скажите, как это вы в карантин умудрились мужика в палату протащить? – воинственно спросила проснувшаяся Бабка. – Всю ночь шушукались! И за что мне то наказание?
- Не «за что?», а «зачем?», – хором сказали мы с Мышкой и засмеялись. Похоже, наш переломный момент уже начал приносить очень позитивные результаты!
© Эльфика

Клото (Администратор)

Дата: Понедельник, 14.11.2011, 12:45 | Сообщение # 9

Рассказ о непрожитой жизни

Мне хочется верить, что Создатель из всех своих созданий предпочитает тех, кто стал свободным.
Амин Малуф "Странствия Балтсара"»

- Как это – не было? - спросила я внезапно севшим голосом, - Совсем, что ли? Да у вас ошибка тут, в картотеке, посмотрите лучше!!
- Никак нет, - пожилой Ангел улыбнулся снисходительно и поправил очки в круглой оправе, - У нас тут все записано, все учтено, опять же, все под строгим оком Сами Знаете Кого. У нас за должностное преступление знаете что? – физиономия Ангела посуровела, - Про Люцифера слыхали? То-то. Моргнуть не успел – скинули. «Оши-и-ибка». Скажете тоже…

- Минуточку, - я попыталась взять себя в руки, - Посмотрите, пожалуйста, сюда.

Ангел благожелательно воззрился на меня поверх очков.
- И? – спросил он после секундного молчания.
- Меня, может, и нет. Но кто-то же есть? – я осторожно пошевелила кисельной субстанцией, которая теперь заменяла мне привычный земной организм. Субстанция заволновалась и пошла радужными пятнами.

- Кто-то, безусловно, есть. Но никак не NN, каковой вы изволили представиться., - Ангел тяжело вздохнул и потер лоб, - Я таких как вы перевидал – не сосчитать. И почему-то в большинстве своем – дамы. Ну, да ладно. Давайте проверять, барышня. По пунктам. С самого начала. Так?

- Давайте, - сказала я, решительно повиснув у него над плечом и изготовясь биться до последнего.
- Нуте-с, вот она, биография мадам N, - Ангел вытащил из-под стола здоровенный талмуд и сдул с него пыль, - Ab ovo, дорогая, что называется, от яйца, - он послюнявил палец и зашуршал тонкими папиросными страницами, - Ну, это все мелочи … подгузники… капризы детские… глупости всякие… личность еще не сформирована… характер не проявлен, все черновики… ну, детство и вовсе опустим, берем сознательную жизнь… а, вот! – он торжествующе поднял палец, - у вас был роман в конце десятого класса!

- Ах, какая странность, - не удержалась я, - Чтоб в шестнадцать лет – и вдруг роман!

- А вы не иронизируйте, фрейляйн, - Ангел сделал строгое лицо, - Роман развивался бурно и довольно счастливо, пока не встряла ваша подруга. И мальчика у вас, будем уж откровенны, прямо из-под носа увела. То есть не у вас, - вдруг спохватился ангел и покраснел, - а у мадмуазель NN…

- Ну, и чего? – спросила я подозрительно, - Со всеми бывает. Это что, какой-то смертный грех, который в Библию забыли записать? Мол, не отдавай ни парня своего, ни осла, ни вола…

При слове «Библия» ангел поморщился.
- При чем тут грех, ради Бога! Достали уже со своими грехами… Следите за мыслью. Как в этой ситуации ведет себя наша N?

- Как дура себя ведет, - мрачно сказала я, смутно припоминая этот несчастный роман «па-де-труа», - Делает вид, что ничего не произошло, шляется с ними везде, мирит их, если поссорятся…

- Вооот, - наставительно протянул Ангел, - А теперь внимательно – на меня смотреть! - как бы поступили вы, если бы жили?

- Убила бы, - слово вылетело из меня раньше, чем я успела сообразить, что говорю.

- Именно! – Ангел даже подпрыгнул на стуле, - именно! Убить бы не убили, конечно, но послали бы на три веселых буквы – это точно. А теперь вспомните – сколько таких «романов» было в жизни у нашей мадмуазель?

- Штук пять, - вспомнила я, и мне вдруг стало паршиво.

- И все с тем же результатом, заметьте. Идем дальше. Мадмуазель попыталась поступить в университет и провалилась. Сколько не добрала?

- Полтора балла, - мне захотелось плакать.

- И зачем-то несет документы в пединститут. Там ее балл – проходной. Она поступает в этот институт. А вы? Чего в этот момент хотели вы?

- Поступать в универ до последнего, пока не поступлю, - уже едва слышно прошептала я, - Но вы и меня поймите тоже, мама так плакала, просила, боялась, что за этот год я загуляю или еще что, ну, и мне вдруг стало все равно…

- Милая моя, - ангел посмотрел на меня сочувственно, - нам здесь до лампочки, кто там у вас плакал и по какому поводу. Нас факты интересуют, самая упрямая вещь в мире. А факты у нас что-то совсем неприглядны. Зачем вы – нет, вот серьезно! – зачем тогда замуж вышли? В смысле – наша NN? Да еще и венчалась, между прочим! Она, стало быть, венчалась, а вы в это время о чем думали?!

Я молчала. Я прекрасно помнила, о чем тогда думала в душной сусальной церкви, держа в потном кулачке свечу. О том, что любовь любовью, но вся эта бодяга ненадолго, что я, может быть, пару лет протяну, не больше, а там натура моя все равно перевесит, и тогда уж ты прости меня, Господи, если ты есть…

- Вот то-то, - Ангел покачал головой и перевернул страницу, - да тут у вас на каждом шагу сплошные провалы! Девочка, моя, ну, нельзя же так! В тридцать лет так хотели татуировку сделать – почему не сделали?

- Ну-у-у… - озадачилась я, - Не помню уже.

- А я вам подскажу, - Ангел нехорошо усмехнулся, - Тогдашний ваш возлюбленный был против. Примитивные, говорил, племена, да и задница с годами обвиснет. Так?

- Вам виднее, - насупилась я, хотя что-то такое было когда-то, точно же было…

- Мне-то виднее, конечно… Задница-то ваша была, а не любовника?! Хорошо, едем дальше.
Вот тут написано – тридцать пять лет, домохозяйка, проще говоря – безработная, из увлечений – разве что кулинария. Милая такая картинка получается. Вышивания гладью только не хватает. Ну, вспоминайте, вспоминайте, чего на самом деле-то хотели?!

- Вспомнила. Стрелять хотела.
- В кого стрелять?! – изумился ангел и покосился в книгу.
- В бегущую мишень. Ну, или в стационарную, без разницы, - плакать я, как выяснилось, теперь не могла, зато туманное мое тело утратило свою радужность и пошло густыми серыми волнами, - Стендовой стрельбой хотела заниматься. Петь еще хотела. Давно это было…

- Подтверждаю, - Ангел ткнул пальцем в талмуд - Вы, дорогая моя, имели ко всему этому довольно приличные способности. Богом, между прочим, данные. От рождения! Куда дели все это? Где, я вас спрашиваю, дивиденды?!

- Я не знала, что должна… - прошелестела я в ответ.

- Врете, прекрасно знали – Ангел снял очки, устало прищурился и потер переносицу, - Что ж вы все врете-то, вот напасть какая… Ладно, мадам, давайте заканчивать. Приступим к вашему распределению.

Он достал большой бланк, расправил его поверх моей биографии и начал что-то строчить.

- Как вы все не понимаете, - в голосе Ангела слышалось отчаяние, - нельзя, ну, нельзя предавать себя на каждом шагу, эдак и умереть можно раньше смерти! А это, между прочим, и есть тот самый «грех», которого вы все так боитесь!… Всё думаете - и так сойдет… Шутка ли – каждая третья душа не свою жизнь проживает! Ведь это страшная статистика! И у всех какие-то идиотские оправдания – то мама плакала, то папа сердился, то муж был против, то дождь в тот день пошел не вовремя, то – вообще смех! – денег не было. Хомо сапиенсы, называется, эректусы… Ну, все, готово, - Ангел раздраженно откинул перо, - попрошу встать для оглашения приговора. Передо мной встать, в смысле.

Я перелетела через стол и замерла прямо перед ангелом, всем своим видом выражая вину и раскаяние. Черт его знает, может, сработает.

- Неидентифицированная Душа по обвинению в непрожитой жизни признается виновной, - Ангел посмотрел на меня с суровой жалостью, - Смягчающих обстоятельств, таких, как а) не ведала, что творила б) была физически не в состоянии реализовать или в) не верила в существование высшего разума - не выявлено. Назначается наказание в виде проживания одной и той же жизни до обнаружения себя настоящей. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Подсудимая! Вам понятен приговор?

- Нет, - я жалобно заморгала, - Это в ад, что ли?

- Ну, ада вы не заработали, детка, - усмехнулся ангел, - да и вакансий там…, - он безнадежно махнул рукой, - Пойдете в чистилище, будете проживать смоделированные ситуации, пока суд не признает вас прожившей свою жизнь. Ну, а уж будете вы там страдать или нет – это мы, извините, не в курсе, - и Ангел протянул исписанный желтый бланк, - Теперь все ясно?

- Более-менее, - я кивнула растерянно, - И куда мне теперь?

- Момент, - сказал Ангел и щелкнул пальцами. Что-то звякнуло, грохнуло и в глазах у меня потемнело…

- … одну меня не отпустят, а с тобой запросто, - услышала я знакомый голос, - И Сережка говорит – пусть она тебя отмажет на два дня, ну, Олечка, ну, милая, ты ведь поможешь, правда? Мы тебе и палатку отдельную возьмем, и вообще клево будет, представляешь, целых две ночи, костер, речка и мы втроем?

..Это был мой школьный двор, май уже и не помню какого года, пыльный душный вечер. И Ленка, красавица, с кукольным личиком и фигурой от Сандро Ботичелли – моя подружка – как всегда беззаботно щебетала мне в ухо, не замечая, как ненависть и боль медленно скручивают меня винтом, мешая дышать. Такое знакомое, такое родное-привычное ощущение... Я ведь хорошая девочка, я перетерплю все это, я буду вести себя прилично, я хорошая, хорошая, хоро…

- А пошла ты..., - сказала я нежно, с садистским удовольствием наблюдая, как округляются ее фарфоровые глазки, и, чувствуя некоторую незавершенность сцены, добавила - Оба пошли...

…Когда разгневанный стук Ленкиных каблучков затих где-то за поворотом, я прислушалась к звенящей пустоте вокруг, и поняла, что вот прямо сейчас я, наконец, глубоко, неприлично и ненаказуемо счастлива…

ТаИсет (Мембер гильдии (PW))

Дата: Вторник, 15.11.2011, 11:54 | Сообщение # 10

Quote (Клото)

Как вы все не понимаете, - в голосе Ангела слышалось отчаяние, - нельзя, ну, нельзя предавать себя на каждом шагу

очень правильные слова, заставляют о многом задуматься и многое в своей жизни пересмотреть

Ведьму обидеть всякий может, но не всякий успеет извиниться.

Клото (Администратор)

Дата: Среда, 16.11.2011, 15:53 | Сообщение # 11

Проклятие

Принцесса! Прин-цес-саааа! - заорали под окнами. - Прекрасная принцесса здесь живет?
Она раздраженно вздохнула и высунулась из окна:
- Чего тебе?!

Внизу стоял принц. Обыкновенный прекрасный принц, конь в комплекте.
Принц задрал голову:
- Принцесса, говорю, здесь живет?
Она поморщилась и заорала в ответ:

- Нет ее! Гуляет во полях, да во лесах, цветы собирает. Завтра приходи!
Принц внимательно посмотрел наверх, потом вытащил кусок пергамента и сравнил рисунок с белобрысой головой, которая сейчас торчала из окна:
- Я тебя узнал! Ты же принцесса, зачем обманываешь?!
Принцесса сняла платок, устало потерла лоб:
- Не уйдешь, значит?
Принц упрямо мотнул головой:
- Я жениться приехал! Открывай!
- Ну, раз жениться - то поднимайся. Щеколду чуть на себя потяни, и только потом только вверх- заедает она. - объяснила принцесса и скрылась в окне.
Принц спешился, аккуратно привязал коня, нсколько мгновений поборолся с непокорной щеколдой - и в конце концов оказался в светлой, просторной комнате.
У окна сидела принцесса и что-то мастерила из полена.
Как только принц появился, девушка подняла на него глаза и задумчиво спросила:
- У тебя стамески нет? -Принц немного опешил, потому что у него были с собой каменья драгоценные, ткани бархатные и нити жемчужные.
А стамески не было.
- Ну нет, так нет. - кивнула принцесса. - Жениться, значит?
Принц откашлялся:
- Прекрасная принцесса, вести о вашей красоте и доброте дошли до нашего королевства. И решил я, что вы должны быть моей женой!
- Прекрасный принц, я тебя вижу первый раз в жизни и вести о тебе никак не дошли до моего королевства! - съязвила принцесса. - Я не могу сейчас замуж! У меня скоро сплав по высокогорной реке- мне надо готовиться! И поход на байдарках! И, вот - конкурс резьбы по дереву еще, а стамеску папенька с собой увез!
Принц совсем растерялся. Он представлял себе все это несколько иначе.
Совсем по-другому, если быть откровенным.
В его мечтах, прекрасная принцесса бросалась к нему в объятья и, сияя улыбкой, благодарила его за каменья, ткани и нити, которые он привез ей в подарок!
А вовсе не требовала стамеску, и уж точно не перечисляла какие-то дикие способы времяпрепровождения!
Принц был в ужасе и думал, как теперь объяснить отцу, почему он вернулся без невесты.
Ну не говорить же правду, в самом деле!
Принцесса смотрела на все эти мытарства и думала, что ей опять попадет от папеньки.
Потому что папенька каждый раз ругался и сетовал, что ей надо было родиться мальчиком, а то и вовсе в какой-нибудь другой королевской семье!
- Может быть, скажем, что я влюблена в кого-то другого? - неуверенно предложила она.
Принц пожал плечами:
- Глупости какие! Влюблена, скажи пожалйста! Нет, когда дело касается политики двух королевств - тут не до любви! Да и батюшка не поверит. В меня все всегда влюбляются с первого взгляда, понимаешь?
Принцесса окинула его внимательным взглядом и кивнула:
- Ну да, ты симпатичный. Но у меня сплав! И байдарки!
- И резьба по дереву! - развеселился принц. - Ты драконов, случайно, не укрощаешь в свободное время?
Принцесса радостно подпрыгнула и хлопнула в ладоши:
- Ну точно, ты умница! - воскликнула она. Принц непонимающе улыбнулся. - Скажешь, что меня похитил дракон! Трехглавый! И что освободившиему меня принцу - полкоролевства и несметные сокровища. С драконом я договорюсь - он мне в карты проиграл и за ним долг. У него пересижу пока, а там уж и зима настанет, дорогу к нам заметет, можно будет до лета не волноваться.
Принц закивал, думая о том, что с такими вестями домой воротиться не стыдно.
Перепрыгивая через ступеньки, спустился во двор, вскочил на коня и обернулся.
Принцесса махала ему из окна рукой.
- И скажи, что на дракона лучше со стамеской ходить! - прокричала принцесса, сложив руки рупором.
Принц махнул на прощанье рукой и поскакал прочь.
Принцесса села у окна, спрятала под стол полено и подперла подбородок рукой:
- Все принцы одинаковые! Хоть один бы кулаком по столу стукнул, сказал бы "Никаких больше байдарок, ты принцесса или кто?!". Нет же, все верят, уезжают, а я сиди тут, вырезай по дереву! Чертова колдунья, чтоб ей провалиться сквозь землю! Всего-то раз к ней в брюках вышла, а в результате - "Прокляну- прокляну, будешь всю жизнь сидеть и ждать, пока настоящий мужик приедет! А до этого - сиди с поленом ". И хоть бы стамеску оставила!

Клото (Администратор)

Дата: Четверг, 17.11.2011, 00:38 | Сообщение # 12

Люди-птицы

Расскажу я вам, ребятушки, старую сказку. Я ее еще от своей бабушки слышал, а она – от своей. Видно, сказка из такой глубины веков к нам пришла, что сейчас и не вспомнишь…
Слыхали вы когда-нибудь, что в древние времена все люди были птицами? Да-да, и вы тоже! Кто сказал «от обезьяны»? Ну, про это сказки пусть вам дедушка Дарвин рассказывает, мне это неведомо, я уж про птиц…
Так вот: были мы, стало быть, птицами… Тогда у нас были крылья, и могли мы и за дальние моря летать, и к солнцу подниматься. Слышали, говорят: «Человек рожден для счастья, как птица для полета?». Вот, это древняя память в нас живет, в словах проявляется…
Хорошо тогда было жить, привольно! Захотел есть – опустился на землю, зернышек поклевал, водицы родниковой испил – и довольно тебе, можно снова в полет. Захотел с Ангелами поговорить – взмыл свечой в небо, поднялся над облаками – а там легко и солнечно, и душа поет! Ангельский язык все знали, потому как люди птицы с Ангелами были в прямом родстве.
Да и жили мы тогда между землей и небом – на деревьях гнезда вили. И птенцы наши между землей и небом вырастали. Когда приходило время, родители учили детишек сначала не ходить, а летать – как говорится, на крыло ставили. «Родительское гнездо» - слышали такое? Опять же – не забыли люди…
Память, она такая – то, что в голове, быстро стирается-забывается, а то, что в крови – нет-нет, да и вылезет. «Лебединая верность», «соловьем заливается», «галдят, как птичий базар», «мудрый, как филин» - все оттуда, из тех времен.
Господь создал людей-птиц так, что не были они ни к чему привязаны, всего им на земле хватало, везде они себе и кров, и пищу находили. Холодно стало – так в стаю, и в теплые края, на зимовку. Тесно стало - так крылья границ не знают, лети, куда глаза глядят, мир большой! Все птицы разные, да равные, ни зависти между ними нет, ни соперничества.
И вот однажды случилась такая история: появилась среди них чужая птица. Откуда она взялась – то мне неведомо, но по всему – прилетела из другой сказки, а то и из другого мира. Потому что была она черной – и оперением, и мыслями, и душой. Доселе таких на земле не водилось. Пролетела Черная Птица над землей, роняя перья. Где она черное перо обронит, там раздоры сеет, или сомнения, или злоба черная прорастает. Никто тогда не знал, что завали эту птицу Зависть. Да и откуда им знать, если доселе никакой зависти на Земле не водилось? А уж тем более, что черные перья зависти надо немедленно выпалывать и сжигать, пока не проросли? Да, ребятушки, никто не знал и не ведал… И приключилось страшное дело!
Вдруг люди-птицы стали задумываться: у кого гнездо выше, а у кого ниже; кому вода из родника досталась, а кому из речки; у кого птенцы раньше из гнезда вылетели, у кого позже. Сравнивать стали, стремиться соседей обойти.
Тут кто-то придумал запасы делать – стал в гнездо еду впрок таскать. Раньше-то ведь как? Поел сколько надо – и лети себе налегке, надо будет – еще поешь. А тут Черная Зависть внушила многим, что все когда-нибудь кончается, а потом наступают черные времена. И если впрок не отложить, то придет время – и спохватишься, ан запаса-то и нет! Ну, стали на черный день про запас откладывать, а запас на самом деле и карман тянет, и гнездо – вот уж чье-то под тяжестью и рухнуло на землю, потом еще одно и еще. Тогда птицы придумали гнезда на земле устраивать – ниже ее не упадешь, земля всех держит. Да и зернышек-ягодок еще больше можно запасти…
Тут какой-то сороке надо было по делам отлететь. А она рябины в гнездо много натаскала. Оставлять жалко: а вдруг какой завистник повытаскает? Ну, сорока нанизала рябину на тонкий прутик, как сумела, да на шею себе и повесила.
Вот летит она – а лететь тяжело, ожерелье к земле тянет, крылья устают, приходится то и дело садиться отдыхать. А Птица-Зависть уже тут как тут: одну в сердце клюнула, другую… Стали все чаще и другие запасы при себе носить, кто на шею повесит, кто на голову. Постепенно и взлетать уже не могли – стали все чаще по земле передвигаться. Зато стали себя украшать бусами и ожерельями, и чем тяжелее, тем лучше: все видят, богатая, стало быть, птица…
Ну, по земле ходить – оно, конечно, ноги развивает, зато крыльям нагрузки нет, они и стали потихоньку высыхать и в размерах уменьшаться, за ненадобностью. Скоро в руки превратились, потому что ими удобно запасы на ниточки нанизывать. Ну и пошло-поехало… Первое время еще в небо поднимались, полетать в синеве, а потом недосуг стало – богатства надо копить, гнездо охранять, конкурентов устранять.
Кстати, так первые хищные птицы появились. Ведь Черная Зависть – она такая: начинаешь думать, что если ты не заклюешь, то тебя заклюют. Вот и начались распри – у кого клюв больше, тот и победил. А мелкие птицы научились мелкие пакости делать – надо же им было как-то выживать? Исподтишка да хитростью – глядишь, и крупных птиц обошли, урвали свой кусочек счастья, свое место под солнцем. Только вот счастье – оно ведь сильное, когда большое, когда целое. Тогда его на всех хватает! А если его по кусочкам растащить – какое ж это счастье? Так, огрызок…
Да, сильно изменились люди-птицы… Теперь птенцы прямо из гнезда – да на землю, иных родители уже и летать не учили. Потому что сами стали забывать, каково это – парить в свободном полете. Да и когда им в небеса-то стремиться было? Если надо все время земные проблемы решать, за территорию биться… Это ведь раньше где птица села – там и хорошо. А от Черной Зависти стало все время казаться, что соседу – лучше. Это тогда появилась поговорка: «Всякий кулик свое болото хвалит». До этого каждое болото мило сердцу было, никто местом не кичился, богатством не хвастался… Вот ведь что с крылатыми людьми Черная Зависть наделала!
Когда равенства меж птицами не стало, появились новые выражения: «важная птица», «птица высокого полета», «не накаркай беду». А беды все чаще случались, потому как люди-птицы все запасались «на черный день». А если его все ждут, этот самый «черный день», он обязательно придет рано или поздно! Так уж черные перья Зависти прорастают.
Прежде все люди-птицы друг друга уважали, потому как у каждой было свое Предназначение, и все были нужны. Люди-дятлы – санитары леса, люди-голуби – курьеры, люди-альбатросы – морские смотрители, люди-орлы – руководители хорошие, люди-сороки – распространители новостей, люди-ласточки – предсказатели погоды, люди-фламинго – просто для красоты, глаз радовать. Все знали, что лучше курицы наседки и матери в мире не сыскать! За советом к ним ходили, как яйца правильно насиживать, как птенцов обучать. А тут запрезирали куриц, стали говорить, дескать, «курица не птица». Черные перья посеяли обиду и неравенство.
Вот и получилось, что люди-птицы постепенно потеряли крылья, перестали стремиться в небо, стали, как говорится, «приземленными». Стали просто людьми. Ну, что ж поделать – жить всем хочется! Стали землю обживать. Только теперь ее всем не как-то не хватало, и корма тоже маловато стало, вот и начались на земле войны. Ведь если черные перья Зависти вовремя не выполоть, рано или поздно они засеют весь мир, прорастут злом и смертью.
Тем же, кто сумел противостоять Черной Птице Зависти и не впустил ее в свое сердце, пришлось несладко. У них остались крылья, но им теперь все завидовали, поэтому начались на них гонения со стороны бескрылого большинства. Пришлось им прятаться, скрываться, или делать вид, что они как все – на земле живут, по земле ходят, к небесам не стремятся.
Время на Небесах и на Земле течет по-разному. На Земле прошли долгие века, на небе – всего лишь несколько дней. Не сразу Ангелы заметили, что люди-птицы все реже и реже появляются среди них. Но пришло время – и Ангелы стали волноваться. Почти никто из людей не долетал теперь до их сияющих высот, да и ангельский язык люди почти совсем забыли, и мало кто мог свободно разговаривать на нем. То, что удалось все-таки понять и разузнать, привело Ангелов в печаль великую. Ведь люди-птицы были им очень дороги – потому что все, у кого есть крылья, по сути, одна семья. И что ж теперь делать – непонятно было. Ангелы ведь в небесах обитают, а на земле не живут. Сгорают они там при прохождении нижних слоев атмосферы.
Когда Ангелы Создателю суть дела изложили, тот вздохнул сокрушенно. Что ж поделаешь, раз люди-птицы свой путь выбрали? Создатель, он ведь свою волю всем являет, но никому не навязывает. Дал он людям крылья – а уж что с ними дальше делать, они сами решают. И Черная Птица Зависти в чистое сердце перо не обронит – оно там не прорастет, засохнет, завянет… Так что, по всему выходило, ходить теперь людям по земле – раз крылья не сберегли. Опечалился Создатель, и заплакали Ангелы.
Но один из Ангелов не смирился. И задумал дерзкое предприятие. Решил он пожертвовать собой ради того, чтобы спасти людей, вернуть им крылья. А для этого придумал он спуститься на землю и засеять ее лучезарными перьями Света. Обратился он к Создателю за благословением. Создатель только головой покачал. Уж так он Ангелов создал, что не приспособлены они к земным условиям. Но Ангел не отставал – все просил и просил.
Создатель на то и Создатель, чтобы придумывать и создавать. И предложил он Ангелу превратить его в птицу. Оперение у нее будет такое же лучезарное, как у всех Ангелов. Будет она летать по земле и ронять перья. Перья ее будут утешение нести, в людских сердцах светом и любовью прорастать, и начнут людям сниться чудесные сны. Сны о небе! Люди вспомнят, как прекрасен свободный полет, как они когда-то были близки к Богу, как парили в облаках и разговаривали с Ангелами. И тогда захочется им вернуть крылья! А поскольку крылья у них никто не отнимал, начнут они их потихоньку тренировать. Сначала немного от земли отрываться, потом короткие перелеты делать, потом – длинные, а уж потом самые легкокрылые и настойчивые взлетят в небо. А там, глядишь, кто из зависти, а кто от любви – и остальные начнут летать.
Возрадовался Ангел, уж и крылья расправил. Но тут Создатель ему и говорит: «Там, на земле, ты долго не выдержишь, сгоришь. Но возродишься! Потому что есть в тебе великая любовь к людям, а Любовь дарует бессмертие. Раз в 100 лет будешь ты сгорать дотла, а потом возрождаться из пепла лучезарнее прежнего, и снова и снова будешь ронять в мир утешение, свет и любовь. Нарекаю тебя птицею Феникс. Будет она бессмертна, как все Ангелы, и Предназначение ее – вернуть людям крылья. Благословил Создатель Ангела на подвиг во имя людей и отправил его на землю.
Вот с тех пор в нашем мире и летает птица Феникс, дарит людям утешение. Там, где перо обронит – там прорастают добрые чувства. Если в сердце перо Феникса попало – поселяются там Свет и Любовь, которые сиянием других к себе привлекают, ангельским теплом с ними делятся.
С тех пор много времени прошло, если по-земному считать. Хоть и много еще перьев Черной Птицы живет в этом мире, но и Феникс уже много успел. Стали людям сниться странные сны – будто они там, над облаками, в небесном сиянии, с Ангелами наперегонки летают. И люди вспомнили, какими они были изначально. Стали крылья расправлять, взлетать пробовать. И уж многие снова от земли оторвались – как их далекие предки.
А птица Феникс, как и было обещано, подолгу на одном месте не сидит – летает по всему миру, потому что она на Земле одна такая, и повсюду нужна. Раз в 100 лет она сгорает дотла, а потом возрождается для того, чтобы продолжить свое святое дело. Вот такая она, эта птица – с ангельской душой и человеческими глазами… Не каждый может ее встретить да разглядеть, а только тот, кто душой чист и божественным светом наполнен. Может, и вы сподобитесь – если вести себя хорошо будете.
Ну, малышня, вот и сказке моей конец. Что-то засиделись мы. Давайте-ка, вставайте, расправляйте крылышки – и вперед! Да смотрите, высоко не летайте – вам еще окрепнуть надо. А там и ваш через придет в поднебесье парить, с ангелами разговаривать. А коль птица Феникс вам в жизни встретится – не забудьте ей низко поклониться да спасибо сказать. За то, что крылья нам возвращает. Ну, полетели! С Богом!

© Эльфика

Клото (Администратор)

Дата: Четверг, 17.11.2011, 11:45 | Сообщение # 13

Лекарь

Вся ее беда, вся ее вина была в том, что она слишком сильно любила.
Пламя любви освещает, возле него можно греться, и хорошо собрать всех своих близких и подарить им свет и тепло своего огня.

Но Костер Любви – это все равно пламя, стихия, и подчиняется тем же законам природы, а посему – при неосторожном обращении может стать смертельно опасным. Она была неосторожна, что тут и говорить… Люди за века уже стали забывать те простые Законы, по которым завещал жить Творец. Поэтому никто не научил ее, что если любить слишком сильно, если питать Костер Любви страстями, то он быстро превращается в бушующее пламя, выходит из-под контроля. Он становится Пожаром. Пожаром Любви. Тогда он начинает неукротимо распространяться и пожирать все, что окажется у него на пути. В том числе и того, кто его зажег, но не сумел держать в рамках.

Пожар Любви опалил ее. Может быть, она бы и погибла – как многие до нее, но у нее была дочь, и инстинкт материнства оказался сильнее. Дикое бушующее пламя настигло, опалило ее, выжгло все в душе, она корчилась от невыносимого жара, но бежала, падая и поднимаясь, не разбирая дороги, размазывая по лицу пепел и слезы – для того, чтобы спасти ребенка. И себя.

Они спаслись. В какой-то момент она оглянулась и увидела, что за ней уже не ревет стена яростного огня. Пламя Любви, потерявшее жертву, погасло, и теперь за ней расстилалось ровное дымящееся Пепелище. Она стояла на дороге, обычной твердой дороге, которая не жгла подошвы, заставляя мчаться, не останавливаясь. Ее овевал легкий ветерок – приятный, прохладный, остужающий ожоги. С неба светило солнышко – теплое, ласковое, животворящее. На руках сидела дочь – ее девочка, ради которой она вырвалась из Пожара.

И она пошла по этой дороге, куда глаза глядят, едва переступая обожженными ногами, и каждый шаг давался с трудом. Ей надо было выйти к людям. Вскоре она увидела человеческое жилище. Но и среди людей ей оказалось непросто. Ожоги зажили, тело снова стало молодым и красивым. Но Душа… Пожар Любви опалил ее Душу, и в ней поселился Страх. Если какой-нибудь мужчина обращал на нее внимание, Душа начинала беспокойно шевелиться и стонать – она еще хранила в себе боль и не хотела повторения. Женщина страстно хотела Любви, говорила ей «Да!», а Душа заходилась в безмолвном крике: «Неееет!!!». По ночам ей все еще снилось бушующее, сжигающее все живое пламя. Наутро она забывала сны, но они селили в ней беспокойство. Она сторонилась мужчин. Да и мужчины не очень-то хотели приближаться к ней - ее Страх создавал вокруг нее особую, тревожную ауру, не располагающую к близкому контакту.

Она выстроила себе Дом. Крепкий, надежный дом, не боящийся пожаров. Она навесила на стены огнетушители, багры и лопаты – от случайных возгораний. Потом решила, что этого мало, и поставила высокий частокол из толстых-претолстых бревен. Но и это не успокоило ее Душу. Тогда она вырыла вдоль забора ров, который наполнила водой – чтобы Пожирающий Огонь не смог добраться до нее. Теперь она была в тройном кольце защиты от Пожара Любви. И не понимала того, что это защита не только от Пожара. Но и от Любви – тоже.

Но человек не может жить без Любви. Его Вечный Двигатель подпитывается только Любовью – или Ненавистью, потому что Ненависть – это выжженная Любовь. В ней не было Ненависти, но у нее не было и Любви. И она начала чахнуть. Это была не болезнь, просто жизненная энергия капля за каплей утекала, а пополнить запасы было нечем.
Дочка была еще мала и нуждалась в ее заботе. Поэтому она укладывала дочку спать, становилась на колени и молилась о том, чтобы Господь надоумил ее – что ей надо сделать, чтобы ее Душа успокоилась и перестала панически бояться Огня Любви. Она молилась без надежды, без претензий, даже без Любви – просто молитва давала ей хоть какие-то силы.

И однажды поздней осенью, в хмурый промозглый вечер в ее ворота постучались. Она как раз только что закончила молиться, может, поэтому она и открыла. В другое время – скорее всего, не стала бы. За воротами, кутаясь в накидку, стоял мужчина.
- Хозяюшка, можешь ли дать кров и пищу одинокому путнику? – спросил мужчина.
Порыв ветра качнул створку ворот, и она молча посторонилась, пропуская его в ограду.
- Осторожно, тут мостик, - предупредила она, когда он шагнул ко рву.
- Ого, как у вас тут все серьезно! – покачал головой он.
- Как зовут тебя, хозяюшка? – спросил он, отряхивая свою накидку от дождевых капель.
- Хозяюшка, - коротко ответила она. Душа ее уже ныла и боялась: в доме был мужчина, и это было неправильно, опасно.
- Хорошо, Хозяюшка, - не стал спорить он. – Тогда зови меня Лекарь.
- Почему? – споткнулась она.
- Потому что я – Лекарь, лечу людей от болезней, - ответил он и шагнул в дом.
Дочка уже спала, поэтому ужином его кормила она одна. Она чувствовала себя очень напряженно, и ей хотелось как можно скорее уйти к себе.
- Что-то не так? – спросил Лекарь, внимательно глядя на нее.
- Все так, – бросила она. – Устала просто, спать хочу.
- Спасибо, я наелся, - отодвинул он тарелку. – Ты не беспокойся, Хозяюшка, утром я двинусь дальше.
- Хорошо, - чуть смягчилась она. – Я постелю тебе тут, на лавке. Она широкая, тебе будет удобно.

Она постелила ему постель и с облегчением ушла в свою комнату. Видимо, впечатлений было чересчур много, потому что она уснула, едва донеся голову до подушки. Ночью ей приснился сон: выжженное дотла поле, которое поливает из смешной детской леечки босоногий мужчина в белой холщовой одежде. И корка пепла размокает, становится мягкой и податливой, лопается, и из трещинок вылезают робкие зеленые ростки, а через поле к ней бежит дочка и кричит: «Мама! Мама!». На этом месте она проснулась, потому что поняла, что голос дочки она слышит наяву. Она вскочила и кинулась в комнату дочки – та металась во сне и звала ее. Она схватила дочку на руки и даже вскрикнула – таким жаром полыхала ее девочка. Душа тут же наполнилась тревогой – уж больно это было похоже на Пожар. Душа не забыла.

Она заметалась в панике, соображая, где ночью можно найти врача, и понимая, что до утра это дело безнадежное. Отчаянно она понеслась на кухню, за водой, и увидела босоногого мужчину, который как раз натягивал рубашку. Она совсем забыла про него, и вообще он был некстати, этот пришлый, как его там, Лекарь, что ли… Лекарь?
- Дочке плохо. Жар, - заговорила она. – Ты же Лекарь?
- Лекарь, - подтвердил он. – Где дочка?

Дальше все было как в кошмарном сне. Он гонял ее то за одним, то за другим, покрикивал даже, достал из своей котомки травы, смешивал их, заваривал и заставлял заваривать ее, менял компрессы, и так долго, долго – пока жар не спал.

Душа ее сейчас не боялась всяких там Пожаров Любви – она могла думать только о ребенке, единственном живом существе, ради которого она спасалась и выжила, ради которого она жила сейчас.
- Хозяюшка, дело серьезное, - сказал ей Лекарь, когда девочка уснула. – У дочери твоей горячка, только не простая это болезнь, а душевная. И обычными лекарствами ее лечить – не получится. Не помогут ей врачи.
- А кто поможет? – помертвевшими губами выговорила она.
- Я помогу, - просто ответил Лекарь. – Я лекарь душ человеческих. Только и тебе изо всех сил стараться придется. Решай…
- Решила уже, - твердо сказала она. – Верю тебе. Лечи. Что я должна делать?
- Для начала – есть у тебя бумага и ручка? – деловито спросил он.
- Есть, - растерялась она. – Рецепт, что ли, писать?
- Рецепт, - кивнул он. – Только рецепт не простой…
Когда она вернулась с письменными принадлежностями, он велел ей сесть за стол и спросил, как в лоб ударил:
- Как ты умудрилась так обжечься-то, Хозяюшка?
Она выронила ручку и замерла с открытым ртом. Душа забилась, закричала. Лекарь ждал.
- Зачем тебе? – хрипло спросила она, справившись с собой.
- Ничего даром не проходит, - ответил Лекарь, серьезно глядя ей в глаза. – Если ты испытала запредельные эмоции, когда Душа твоя горела и корчилась, все это запечатлелось, понимаешь? И все это мы своим детям передаем, вроде как по наследству. Пока раны не залечим…
- Ты что, Лекарь? Хочешь сказать, что ее жар – это отзвук моего Пожара? – спросила она, уже зная, что он ответит.
- Это – Закон, - жестко сказал он. – Мы за все в ответе, и за детей наших тоже. Что им передадим – то у них и будет.
- Да что она могла понимать тогда, кроха такая? – спросила она.
- Она, может, и не понимала. Она чувствовала, - объяснил Лекарь. – Даже нерожденные дети уже чувствуют. Они добровольно разделяют с родителями их судьбу. Только они маленькие, не со всем могут справиться. А ты – взрослая.
- Я – взрослая… - повторила она. – Я не хочу моему ребенку такой судьбы. Что надо делать?
- Пиши, - приказал Лекарь. – Пиши на бумаге все, что случилось. Подробно, не щадя ни себя, ни его. Все свои чувства, все ощущения. Отдай бумаге свою боль. Пройди вновь через свой Пожар.
- Я не могу! – закричала она и заплакала, забилась. Лекарь обнял ее, гладил по спине, и через какое-то время слезы иссякли. – Я сделаю, - сказала она и подвинула к себе бумагу.
Ей нелегко это далось. Сначала она пыталась что-то приукрашивать, а что-то вообще не писать, но он заставлял ее, и она все глубже уходила в свои страшные воспоминания. Тем временем он занимался девочкой, поил ее своими отварами, шептал над ней какие-то лекарские молитвы.

Хозяйка вновь бежала от взбесившегося Костра Любви – плакала, колотила кулаками по столу, обессиленная падала в постель, чтобы забыться ненадолго, и снова писала. Он и ее поил своими травами, гладил по голове, как маленькую, и заставлял вновь садиться к столу. Когда она закончила свой горький рассказ, они вышли вместе во двор, и он развел небольшой костерок. Страх снова обуял ее Душу, но теперь рядом был Лекарь, и она не позволила Страху победить ее решимость. Лекарь заставил ее сжечь все написанное на костерке – «предать очищающему огню, а пепел развеять по ветру», вот как он сказал. А потом заставил ее писать все по новой, и она подчинилась. Так было не раз и не два – она не считала.
В какой-то момент она вновь подвинула чистый лист и вдруг поняла, что ей больше нечего писать. Все, в Душе пусто. Ее Пожар Любви погас безвозвратно. В этот день дочка впервые сама захотела поесть, и на щечках ее заиграл здоровый румянец. Хозяйка пекла блинчики, и Душа ее пела.

Теперь она и Лекарь стали подолгу разговаривать обо всем, что с ней случилось, и о многом другом.
- В чем моя вина? – спрашивала она. – Ведь я просто пыталась подарить свою Любовь. Разве это преступление?
- Когда ты ставишь Любовь к другому человеку выше Бога – да, преступление, - отвечал ей Лекарь. – Твоя Любовь разрушительна, как цунами. Она захлестывает человека, он захлебывается в твоей любви, он не может дышать. И бежит от тебя – чтобы спастись.
- Но как тогда сохранить Костер Любви, чтобы он горел, но не превращался в Пожар? – допытывалась она.
- Не позволяй эмоциям взять над тобой власть, - учил он. – Обиды, претензии – заливают Костер Любви, как вода. Ревность, похоть, страсти, жажда – распаляют его, делают неуправляемым. Ты – Человек, ты должна научиться управлять Стихиями. Иначе Стихии ополчатся против тебя.
- Ты хочешь сказать, что в Любви тоже нужна техника безопасности? – улыбалась она. Она уже снова научилась улыбаться.
- Разумеется, - подтверждал Лекарь. – Как и во всем остальном. Тогда тебе не понадобится высокий забор, и ров с водой. Тогда тебе будет безопасно везде – даже в чистом поле, где крыша – только небо.
Она слушала его – и ей казалось, что душа наполняется живительной влагой, а его странные слова падают туда семенами.

Дочка ее уже бегала по дому и радостно залезала на руки к Лекарю, а он таскал ее на закорках, мастерил ей кукол и играл в ее немудрящие игры. Хозяйка любовалась и радовалась, глядя на них. И, кажется, влюблялась в Лекаря – ее Душа тянулась к нему и нуждалась в нем.

Так прошла зима, наступила весна. И вот однажды Хозяйка, проснувшись, увидела, что Лекарь уже одет, котомка его собрана, постель свернула в тюк, а сверху лежит приготовленный плащ.

- Что это? – непонимающе спросила она, глядя на эту картину.
- Хозяюшка, спасибо тебе за все, - сказал Лекарь. – Я собрался продолжить свой путь. Пора!
- Но… - начала она, - разве ты не хочешь остаться?
- Я лекарь, - мягко сказал он. – Я лечу людей. Я должен идти, чтобы еще кому-то помочь.
- Но я люблю тебя! – вырвалось у нее. Она тут же пожалела о сказанном и заплакала. Он подошел, обнял ее, прижал к себе, и она разрыдалась у него на груди, уже зная, что это – в последний раз.
- Слушай меня, - ласково сказал он, и она притихла, ловя каждое его слово. – Ты любишь не Мужчину во мне, а Спасателя. Лекаря. Это – не Любовь, это – Благодарность. Пожалуйста, не путай эти чувства.
- Мы привыкли к тебе, - пожаловалась она.
- Конечно. И я к вам привык. Но Спасатель всегда уходит, когда его работа закончена. И Лекарь уже не нужен, когда Душа излечилась. Так? – спросил он и поцеловал ее в макушку, как маленькую.
- Но что же мне делать? – спросила она, всхлипнув в последний раз.
- Распахнуть ворота настежь. Засыпать ров. И ждать. Рано или поздно придет человек, с которым тебе захочется сложить Костер Любви.
- Такой, как ты? – с надеждой спросила она.
- Лучше. Гораздо лучше! – убедительно пообещал он. И она знала, что так оно и будет – Лекарь никогда ее не обманывал.

На следующий день она нашла старые рукавицы, взяла лопату и начала закидывать землей ров. Работа предстояла большая, и она была рада, когда ее дочка принесла свои детские лопатку и ведерочко и присоединилась к ней. Ворота были распахнуты настежь – так, как велел Лекарь, и в них заглядывало юное весеннее солнышко.
Когда ров исчез под слоем земли, Хозяйка увидела, что он похож на шрам. Тогда она принесла семена, и вместе с дочкой они стали превращать бывший ров в кольцевую клумбу вокруг их дома. Одновременно она наняла рабочих, чтобы те растащили по бревнышку ее частокол – раньше он защищал ее от Мира, теперь он мешал ей видеть Мир.
Однажды вечером, в середине июля, Хозяйка, закончив дневные дела, баловалась с дочкой – они брызгались из поливального шланга, визжали, носились друг за другом, но осторожно, чтобы не повредить новую клумбу – на ней уже вовсю пестрели цветы.

В это время к дому подошел Путник. Девчонки, увлеченные своей игрой, не сразу его заметили. Путник постоял, подивился, заулыбался, а потом поставил котомку наземь и спросил:

- Третий не лишний?
- Ура! Нашего полку прибыло! – завопили девчонки и тут же направили на него шланг. Он взревел и погнался за ними, а они брызнули в разные стороны, оставив его с носом. Так они играли до самого вечера, и все были промокшие, радостные и очень счастливые.

А когда солнышко пошло на закат, они развели небольшой костер, чтобы просушить мокрую одежду.
- Какое от него приятное тепло, - удивился Путник. – Девчонки! А вы можете предоставить кров и пищу одинокому Путнику?
- Можем! – хором сказали мать и дочь и засмеялись. И Путник к ним присоединился, с удовольствием глядя на их веселые, разрумянившиеся мордашки.
И все трое уже чувствовали, что между ними разгорается, весело потрескивая, ровное пламя, которое может вскоре превратиться в самый настоящий Костер Любви. Как и было обещано. Ведь Лекарь никогда ее не обманывал.

© Эльфика

Клото (Администратор)

Дата: Пятница, 18.11.2011, 17:05 | Сообщение # 14

Амурные дела

Пухленький златокудрый амурчик летел на задание. Деловито поправляя лук за спиной, он то и дело заглядывал в бумажку, сверяясь с маршрутом. Лес внизу кончился, показался лужок.

- Ага! Вроде здесь! - обрадовано тряхнул кудрявой головкой Амур и пошел на снижение.
Картинка была еще та…

Луг по периметру был обнесен высокой каменной стеной – как крепость. Вокруг уныло и бродили несколько растерянных мужчин. Некоторые пытались подпрыгнуть и посмотреть, что творится на лужке, но стена мешала – высокая была, основательная. Зато сверху Амуру хорошо было видно, что там, внутри.

По зеленой травке слонялись туда-сюда самые разные животные. Наблюдались овцы, корова, много козлов, крупная черная собака. Овцы блеяли, козлы мекали, корова время от времени мычала, а собака басовито взлаивала. В центре всей этой мычащей-рычащей композиции, на небольшом пригорочке, печально восседала молодая женщина в белом сарафанчике, с венком из ромашек на голове. Вид у нее был недоуменно-беспомощный.

- Ой, блин! – подивился Амурчик, почесав затылок. – Это что ж за зоопарк такой? И кто тут у нас клиентская группа?
Он снизился еще и подлетел к мужчинам.
- Здорово, мужики! Как оно?
- Привет, - оглянувшись, отозвался ближайший мужчина, остальные и не обернулись даже.
- Ага! Ты меня видишь и слышишь! Стало быть, ты – мой нынешний клиент, - с облегчением сообщил Амурчик.
- А они?
- А они, стало быть, бывшие. Или будущие. Ты не заморачивайся, ты лучше скажи, чего ходишь! Небось, дела амурные?
- Ну, амурные! Мне девушка нравится. Которая там сидит. Милочка ее зовут.
- Ага, все верно! Милочка! А тебя – Серега, да?
- Ну. А ты откуда знаешь?
- Так у меня наряд, маршрут. Все прописано. Во, смотри! «Поразить стрелой Амура Милочку и Сергея». Местоположение – тут. Все верно!
- Ух ты! Клево! Ну так поражай же скорее!
- Не могу. Как же я вас поражу, если ты тут, а она там? Вы ж друг друга не видите! Надо, чтобы рядом были. Тогда я прицелюсь – и вмиг!
- А как я ее увижу, если стена?
- Так вот я не пойму, откуда стена взялась? У меня на карте нет никакой стены, не обозначена! Слышь, Серег, может, ты знаешь?
- Да я-то откуда??? Сам мучаюсь! Она мне знаешь как нравится! Я вокруг нее и так, и эдак, а подобраться не могу – стена! Ворота есть, но они на таком конкретном замке, что граната не поможет.
- А перелезть не пробовал?
- Пробовал! И гранатой пробовал! Ни фига не получается. Крепко строили, на совесть. Гляди, камни какие. Монолит!!!
- Ты это, Серега… Погуляй пока еще чуток. Только далеко не отходи. А я на ту сторону, к ней. Выясню, что за стена.

Амурчик вспорхнул и легко перелетел на лужок, повиснув прямо над объектом.

- Эй, девушка! Милочка! Ми-ла!!! Да тебе говорю, не вертись, ты наверх посмотри!

Девушка в ромашках сначала встревожено заозиралась, а потом глянула наверх.

- Ой! Ангелочек!
- Я не Ангелочек! Я Амур!
- Кто-кто?
- Амур в пальто! Не понимаешь, что ли? Амур, бонжур, гламур, ля мур… Я – посланец богов, прилетел пронзить твое сердце стрелой Амура. Ферштейн?
- Да, да, ферштейн, конечно! Я согласная! Пронзай скорее, а то я тут одна-одинешенька, а знаешь как хочется пару себе найти? Только где они, мужчины-то?
- Да я готов! И мужчина на примете имеется. Сергеем звать. Только он по ту сторону стены. Нестостыковочка!!! Я ж вас одной стрелой должен, чтоб любовь – одна на двоих. Ты давай, выйди туда. Он ждет.
- Не могу… - увяла красавица.
- Чего не можешь? – не понял Амур.
- Выйти не могу, - трагически закусила губу девушка и заревела.
- Так, стоп! – скомандовал Амур. – Нет, ну я балдею! Три тыщи лет на этой работе, и все удивляюсь: ну откуда вы, женщины, столько слез берете? И почему, когда разобраться в чем-то надо, вы сразу в рев? Оно что, помогает?
- Помогает, - всхлипнула Милочка. – Знаешь как себя жаааааалкооо!!!!!
- Слушай, у меня заказов – невпроворот, - строго сказал Амур. – Если тебе недосуг – так я полетел. Мне тут тебя утешать некогда!
- Хорошо-хорошо, - испугалась Милочка, торопливо вытирая слезы. – Я уже все! Наплакалась.
- Ну вот и лады, - с облегчением сказал Амур. – Теперь давай о деле. По какой причине ты не можешь отсюда выйти? Знаешь?
- Меня животные к воротам не подпускают…
- Как не подпускают?
- Вот смотрите…

Милочка поднялась и сделала несколько шагов по направлению к воротам. Зверинец, который мирно пасся, пощипывая травку, бросил свои дела и угрожающе напрягся, выставил вперед рога, зубы и копыта.

- Вот видите… - горестно сказала Милочка, отступая на свой пригорочек.
- Ага. Понятно. Это пространство – твой внутренний мир, да? Стало быть, и животные тоже твои, прекрасная пастушка. Кого ты тут пасешь на лугу своей души?
- Я не знааааю… Они страааашные!!! И протиииивные!!!
- Отставить нюни! Еще раз, красавица. Это! Твое! Пространство! Души! Если ты впустила в нее что-то страшное и противное – так и выпустить только ты сможешь.
- А нельзя их как-нибудь… Ну, всех разом куда-нибудь девать, и чтобы я не видела???
- Это кто же должен сделать?
- Ну, вы, например! Я заплачу, вы не сомневайтесь!
- Так, дожились, - саркастически вздохнул Амур. – Как в песне поется, «амуры на часах сломали лук и стрелы…». Вот уже и предложения о частном найме поступают… Простите, я и так при исполнении служебных… Ты, Милочка, пойми: мое дело – влюбленных соединять. Вынул, стрельнул, улетел. Все! А «до» и «после» - это уж вы сами. Без меня!
- Значит, не можете? – обреченно вздохнула Милочка.
- Я – нет. Ты – да. Ты ж своей души хозяйка! Всего-то навсего назови каждую зверюшку по имени, что она там для тебя обозначает… И отпусти! И давай быстрее, у меня график и лимит!
- Ладно, - прерывисто вздохнула Милочка. – А как?
- О боже! – воздел глаза кверху Амур. – «Что за комиссия, создатель…». Ну ладно. Гляди сюда. Вон млекопитающее мычит. Что за корова живет у тебя в душе? Родная, что ль?
- У меня? Родная? Корова? Да вы что! Я в городе живу! С самого рождения! – удивилась Милочка.
- Но корова-то имеется! Значит, есть в твоей жизни корова, есть… Вспоминай давай!
- Не могу… - вконец расстроилась Милочка.
- Ну кто тебе, образно говоря, молоко дает? Кто тебя питает? При этом, может, мычит?
- «Не мычит, не телится», - вспомнила Милочка. – Это начальница моя говорит так, когда ругает.
- Часто ругает, что ли?
- Да каждый день! То юбка слишком короткая, то по телефону разговариваю долго, то цифирки в отчете перепутала… А сама – вообще корова, толстая, вредная и одевается как лахудрища.
- Мммммууууу! – протяжно замычала корова, грозно выставляя вперед рога.
- Ну вот тебе и корова-начальница определилась! – радостно сообщил Амурчик. – Чудненько!
- Чего ж тут чудненького? – возмутилась Милочка. – Она же меня сейчас забодает!
- А что ей остается делать? – безмерно удивился Амур. – Как ты к ней, так и она к тебе. Если ты ее не любишь, с чего ей-то тебя любить???
- А за что ее любить, за то, что ругается, да?
- Это ты уж сама найди, за что ее любить! – предложил Амурчик. – Всегда можно что-нибудь хорошее в человеке найти! Вот попробуй ее поблагодарить – и посмотрим, что получится. Давай, начинай!
- Ну… Спасибо тебе, корова, за то, что платишь мне зарплату… Без задержек даже!

Корова перестала рыть копытом землю и замерла с открытым ртом.

- Еще спасибо, что до сих пор меня не уволила… Даже после того, как я цифирки перепутала.
Корова озадаченно моргнула и склонила голову набок.
- А еще спасибо, что ты такая толстая, я как на тебя посмотрю, так сразу о своей фигуре вспоминаю… Тортики лопать перестаю…
Корова начала бледнеть и словно таять в пространстве.
- И спасибо, что ругаешься, а то бы я вообще с телефона не слезала! – крикнула Милочка.
Корова с тихим хлопком растворилась в воздухе, только дымок пошел.
- Вот это да! – восхитилась Милочка. – Это что, теперь начальницы нет, что ли?
- Начальница есть, - сообщил Амур. – Твоей обиды на нее нет. Лопнула, понимаешь ли! Одним препятствием к счастью меньше.
- С ума сойти… - прошептала Милочка.
- Ну, давай с овцами разбираться, – поторопил ее Амур.
- Ага! Сейчас только, соображу, кто это!
- Ну, кто у тебя по жизни овца?
- Да все, кто меня обидел! – тут же вспомнила Милочка. – Я так-то отпор давать боюсь, а про себя обзываюсь. Если мужского пола, то «баран!», а если женского, то «овца!».
- Ну вот и наплодила овец, пастушка младая! Целое стадо! Напустила обид в душу – а они травку-то щиплют, щиплют…
- Щиплют… А вы заметили, сколько после них навоза остается???
- Еще бы! Аромат еще тот! И как ты в этом амбре жила – ума не приложу. Ну, как будешь с ними разбираться?
- Наверное, надо простить обиды? – робко предположила Милочка.
- Тебе виднее. Экспериментируй.
- Дорогие баранчики и овечки! – неуверенно начала Милочка. – Я знаю, что вы – мои обиды.

Стадо сгрудилось в кучу и жалобно заблеяло.

- Не шумите, пожалуйста! Сейчас, одну минуточку… Я больше не хочу ни на кого обижаться, вот! Ой, да что ж вы так жалостно блеете? Как будто жалуетесь на кого-то?
- Это они на тебя, - подал реплику Амурчик. – Ты же их в душе обвиняешь? Ну вот они и оправдываются…
- Ох, тут работы на полгода! – озабоченно прикинула Милочка, обозревая поголовье своих обид. – А можно их разом отпустить?
- Можно. Все можно, - флегматично сказал Амурчик, поудобнее располагаясь на пригорке. – Раз уж все равно простой в работе, так хоть позагораю…
- Извините, пожалуйста… Я сейчас быстренько! – спохватилась Милочка. – Обиды мои! Я вас тут расплодила и накопила. Но вы на меня не обижайтесь! Я сейчас вас всех отпускаю. На волю! Идите, куда хотите! Освободите территорию!
Обиды еще секунд пять тупо пялились в пространство, а потом всем гуртом повернулись и кинулись прочь. Ворота они вынесли, даже не притормозив. По ту сторону ворот тут же замаячил Серега, призывно маша букетом цветов.
- Ой! Это кто? – вскрикнула Милочка. – Симпатичный какой…
- Это твой стимул, - пояснил Амур. – Чтоб ты побыстрее закончила. Серега, я тебе говорил. Избавишься от зоопарка – познакомишься с ним поближе.
- А сейчас нельзя? – с надеждой спросила Милочка. – Ворота же упали, чего он не заходит?
Словно услышав ее слова, Серега двинулся вперед, но на его пути тут же решительно встала черная собака, зарычав и оскалив клыки.
- Мощный кобель, - с уважением заметил Амур. – Породистый…
- Мой бывший муж, - удрученно призналась Милочка. – Гулял направо и налево. Я его иначе как «кобелем» и не называла. А зачем он здесь, мы ж развелись?
- Развелись, да не разбежались. Пока ты его осуждаешь, он в твоей душе живет.
- Вот здорово! – возмутилась Милочка. – А что, памятник ему, кобелю, поставить?
- А это идея, - одобрил Амурчик. – На долгую память. Чтобы снова кобеля в спутники не призвать. Ты ж сама его выбирала?
- Ну да, сама, - призналась Милочка. – Молодая была, глупая… Ладно, буду памятник ставить! Слышишь, мой бывший муж!
Собака развернулась к ней передом и навострила уши.
- Я снимаю все претензии к тебе! Я сама тебя выбрала, значит, никто не виноват! Ошибочка вышла. Я просто думала, что ты исправишься! Что я тебя сумею изменить! А ты сам вот изменять начал!

Собака села и ожесточенно почесала лапой за ухом.

- Но я всегда буду вспоминать тебя, чтобы снова не выбрать кого попало! Черного кобеля не отмоешь добела! Я сразу белого и пушистого выберу! Так что ты живи своей жизнью, а я буду жить своей!

Собака замерла и стала менять цвет. Через пару мгновений напротив ворот сидел симпатичный бронзовый пес со смазливо-похотливой мордашкой.

- Хороший памятник, - с гордостью сказала Милочка, обозревая фигуру пса. – Очень наглядный…
- Бееее! – с отчаянным блеяньем памятник окружили козлы.
- Ну, это понятно, - иронически усмехнулся Амур. – Все мужики – козлы, да?
- А вы откуда знаете? – с подозрением спросила Милочка.
- Говорю же, 3 тыщи лет на этой работе. Века идут, а метафоры все те же…
- И что делать?
- А что хочешь?
- Я хочу? Я хочу, чтобы козлы, раз уж они во все века есть, паслись подальше от меня! А ко мне чтобы приходили настоящие мужчины!
- Ну и скажи им об этом!
- Эй, вы, козлы!

Козлы взревели дурными голосами и затрясли бородами.

- Козлы, они ведь тоже полезные. Заслуживают уважения, - подсказал Амур.
- Тогда не так… Козлики мои дорогие!

Козлы стали строиться в каре, явно собираясь напасть.

- Опять не так! Ладно. Уважаемые представители животного мира!

Козлы притихли.

- Возможно, кто-то и ненавидит вас. Но только не я! Я уважаю вас. Вы полезные! И зря говорят, что с вас пользы, как с козла молока! Если бы вас не было, то у коз и молока-то не водилось бы!

Козлы одобрительно закивали головами.

- Так что я торжественно обещаю: больше никогда, ни за что, ни одного мужчину не назову козлом!

Козлы заволновались, засуетились, с них стала клочьями падать шерсть, отваливаться рога… Вскоре вместо козлов у памятника Черному Кобелю очутилась группка растерянных, озадаченных мужчин. Они быстро сориентировались в обстановке и потрусили к лесу, прикрывая руками причинные места.

- Мииилааа!!! – завопил Серега, влетая в ворота. – Я идуууу!
- Господи боже мой, я же не при макияже, - запаниковала Мила. – И одета по-домашнему…
– И навоз тут везде… - насмешливо напомнил Амур. – Ты не о внешности беспокойся, а о состоянии души!
- Милочка… Я так давно мечтал с вами поближе познакомиться, - уже говорил запыхавшийся Сергей. – Вы такая необыкновенная! Вот… это вам… цветы!
- Ах, ну что вы, зачем же... – смутилась Мила. – То есть спасибо… Я очень рада! Я так долго вас ждала, Сережа! Правда!
- Милочка, я бы давно пришел! Но вот эта стена – я уже почти отчаялся! Она просто непреодолима!!!
- Кстати, что это за стена? – обратилась Милочка к Амуру. – Вы не в курсе?
- Теперь в курсе, - ответил Амур. – Я сначала и сам не понял, а теперь-то ясное дело. Это твои ошибочные убеждения! Каждый камень – какая-нибудь мысль. «Я больше никогда не смогу выйти замуж», «Хорошо там, где нас нет», «Любовь придумали, чтобы денег не платить», «Все мужики – козлы», конечное дело, ну и прочая муть. Вы приглядитесь, тут на каждом камне что-нибудь написано.
- И что мне с этим добром делать??? – с ужасом воззрилась на стену Милочка.
- Это не ко мне, - поспешно открестился Амур. – Я по другой части.
- Милая, не волнуйся, - солидно откашлялся Сергей. – Стену я беру на себя. Я думаю, надо надписи поменять, а камень пустить на строительство семейного гнездышка. Верно я говорю?
- Какой ты умный! – восхищенно сказала Мила.
- Да я! Для тебя! Для нас! – задохнулся от счастья Сергей.
- Ну ладно, хватит ворковать, голубки! Кончайте свои амурные дела! Становитесь рядом, я вас сейчас пронзать буду, - распорядился Амур, прицеливаясь.

Но его не услышали: Милочка и Сергей стояли обнявшись, закрыв глаза, и было им явно Амура. И вообще ни до кого.

- У меня время, - напомнил Амур, в нетерпении дергая крылышками.

Ромашковый венок упал к ногам – Сергей был заметно выше, и чтобы поцеловаться, Милочке пришлось запрокинуть голову.
Амур еще немного подождал, потом оценил обстановку и спрятал на место орудие труда.

- Ну и ладно! За этот месяц уже пятую стрелу экономлю, - порадовался он. – Квартальная премия в кармане. Вот что значит творческий подход!!!

Он порылся в колчане и достал следующую разнарядку.

- Угу! Одинокая женщина бальзаковского возраста вот уже … лет мечтает встретить свой идеал. Ого! Терпеливая… Ладно! Полетим с идеализациями разбираться!

И Амур стрелой взмыл вверх. В колчане у него было еще очень много заданий. А в голове – много новых идей. Он был очень творческим существом, и экономия стрел выходила просто замечательная! Потому что в тех, кто расчистил в своей душе местечко для любви, вовсе необязательно стрелять. К ним любовь приходит просто так, сама, потому что ей есть где поселиться…

- А навоз - это даже хорошо! – пробормотал Амур. – Отличное удобрение почвы для будущих отношений. Для амурных дел – так просто клад!

И был Амур, разумеется, совершенно прав!

© Эльфика

Клото (Администратор)

Дата: Понедельник, 21.11.2011, 18:37 | Сообщение # 15

ШЛЯПНИЦА

К шляпнице я попала благодаря Натусику. Натусик – это моя подруга. Она очень красивая и словно подсвеченная изнутри. Рядом с ней и я кажусь себе гораздо симпатичнее. Натусик не любит засиживаться подолгу на одном месте и часто вытаскивает меня, как она говорит, «проветриться» - в театр, в кино или просто побродить по городу. Вот и тогда мы собирались, кажется, в парк…

- Ты готова? – спросила меня Натусик, наводившая последние штрихи на лицо перед огромным, в половину прихожей, зеркалом.
- Ну в общем да, - порадовала я. – Сейчас беретку надену, и выходим.

Я подошла к зеркалу, натянула беретку и застегнула «молнию» на куртке. В зеркале отразились мы обе – я и Натусик. Я безрадостно вздохнула. Натусик была похожа на орхидею в выставочном зале, а я – на сорняк, притулившийся под забором.

- Мм-да, - сказала Натусик, оценивающе окинув нас взглядом.
- Вот и я говорю – мм-да… - уныло согласилась я.
- А я говорю – ты цены себе не знаешь! – завела привычную песню Натусик.

Натусик была целиком и полностью права. Цены я себе действительно не знала. Если бы Натусик была выставлена на продажу – то непременно в отделе «Эксклюзивные товары», на центральной витрине с подсветкой, и по самой высокой цене. А если бы продавали меня – ой… Наверное, в отделе «Неликвиды». Или на распродаже. Или даже со склада не стали бы доставать – вернули бы производителю, с рекламацией…

- Я знаю, о чем ты думаешь, - заявила Натусик. – И ты не права! У тебя отличная фигура, ты хорошенькая, ты умнее всех на свете, только вот не умеешь себя подать, потому что сама себя не ценишь.

Натусик всегда старается повысить мою самооценку, но в этом плане я безнадежна. Да и хорошо ей говорить: у нее врожденное чувство стиля, она сразу видит, что с чем сочетается, она из булавки, старого чулка и пары перьев за 5 минут может смастерить такую брошь, что в театре люди больше смотрят на нее, чем на сцену. А я… Натусик сама водит меня по магазинам и подбирает мой гардероб, но на мне даже самые стильные вещи смотрятся уныло и несуразно, как на колхозном пугале. И сочетать я их ну совсем не умею! Ну не фактурное я существо, не фактурное!

- А знаешь что? – вдруг прищурилась Натусик. – Ну-ка, сними свой жуткий берет!
Я покорно стянула берет. Лучше, по-моему, не стало.
- Я поняла! – торжественно заявила Натусик. – Тебе нужна шляпа.
- Что-о-о??? – безмерно удивилась я. – Мне? Шляпа??? Да ты с ума сошла!
- Разумеется, не с этой курточкой и не с джинсами, - успокоила Натусик. – Знаешь, в 19 веке все женщины носили шляпы, и выглядели при этом прекрасно! Шляпа придает шарм, не позволяет сутулиться и вообще вырабатывает царственную осанку.
- Натусик, да побойся бога! – воззвала я. – Ну ты в шляпе – это я понимаю. Но я в шляпе??? Ты хочешь, чтобы надо мной кони ржали?
- У нас в городе нет коней. Я не видела, - сообщила Натусик, бегая по мне взглядом. – Так что ржать смогу, в лучшем случае, я. А я – не буду, обещаю.

В глазах ее появился лихорадочный огонек, что означало – на нее снизошло творческое вдохновение, и теперь она не отстанет, пока не воплотит задуманное в что-то материальное. Сопротивляться ей в таких случаях бесполезно и даже опасно для жизни.

Вот так я и оказалась у шляпницы. Адрес мне дала Натусик, но сама со мной не поехала – сказала, что шляпница принимает исключительно по рекомендации и индивидуально, поэтому я должна выпутываться сама.

Шляпница жила на окраине города, в старом двухэтажном доме с таким странным балкончиком-не балкончиком (мезонином? – всплыло из глубин памяти). В общем, очень старорежимный дом.

Жилище ее оказалось таким же старорежимным. Высокие потолки, лепнина, закругленные углы, плюшевые тяжелые шторы (драпри? – услужливо выдала память).

И шляпница выглядела старорежимно: невысокая сухонькая дама (назвать старушкой – ну язык не поворачивался!), в строгом черном платье с белым ажурным воротником, в лаковых туфлях и с такой замысловатой прической, что я обомлела. Не думала, что такие в обыденной жизни вообще встречаются! Особенно у пожилых шляпниц!

- Вы по чьей рекомендации? – осведомилась дама.
- Натусика… То есть Наталии Осипчук, - старательно отрекомендовалась я.
- Ах, Натусик! Как же, помню, очень ценю, замечательная девушка, высший класс! Очень приятно. Проходите, - гостеприимным жестом дама указала мне на дверь в комнату.

- Что привело вас ко мне? – спросила она, когда мы устроились в глубоких креслах у плетеного столика.
Этот же вопрос первым делом задал мне психолог, к которому Натусик отправляла меня в прошлом году. Психолог был молодой, видный, и кончилось тем, что я позорно в него влюбилась и сбежала, так толком и не ощутив каких-либо позитивных результатов. Но в пожилую даму я вряд ли влюблюсь, так что же я теряю? Я набрала воздуха побольше и выпалила:
- Хочу шляпу!
- А зачем вам шляпа, милая? – ласково спросила дама. – Вы же их, я вижу, отродясь не носили?
- Не носила, - подтвердила я. – Но Натусик говорит, что шляпа вырабатывает царственную осанку. И вообще…
- А вам не хватает только царственной осанки? – мягко и настойчиво продолжала расспрашивать шляпница.
- Мне много чего не хватает, - неожиданно для себя призналась я.
- Чего же? – подбодрила меня она.
- Веры в себя, например. И еще я не знаю себе цены. Неуверенная я, опять же. Хорошие вещи носить не умею. Сутулюсь… В общем, наверное, зря я к вам пришла! Какие уж мне шляпки??? Моя одежда – джинсы и джемпер, летом – футболка. Сверху куртка по сезону – и порядок. А к ней – вязаная шапка или беретка, и еще у меня на холода норковая формовка есть… Вот. Извините. Я пойду?
- Нет, милая, не пойдете, - весело сказала шляпница. – Потому что вы совершенно правильно сюда пришли! И я с удовольствием с вами поработаю. Ах, какой экземпляр!

Я удивилась: что уж там она во мне увидела? Но заметно было, что она действительно мною заинтересовалась. И в глазах у нее появился такой же лихорадочный огонек вдохновения, который я так часто видела у Натусика.

- Пройдемте, милая, в студию, - пригласила она. – Сейчас, я только включу дополнительный свет…
Студия ее меня поразила. Больше всего она напоминала чердак, на котором в относительном порядке хранятся разные вещи. Чего тут только не было! Чугунные утюги, теннисные ракетки, потемневшая от времени прялка, спортивная рапира, вычурные вазы разных размеров, рыболовная сеть, и еще куча всякого хлама. Зачем все это шляпнице??? Я ничего не понимала. И у меня сразу как-то глаза разбежались и все в голове сместилось. Я даже подумала, что так, наверное, и бывает, когда говорят "крыша поехала". Моя - точно поехала.

- Пожалуйста, встаньте вот сюда, перед зеркалом, - пригласила шляпница.
Я повиновалась. В зеркале отразилась я – в расстегнутой курточке (почему-то она не предложила мне раздеться), в сереньком берете, с растерянным лицом… В общем, не королева Марго, это точно. И даже не ее горничная. Так, может быть, кухарка…
- Попробуйте посмотреть на себя, как на незнакомку, - предложила дама. - Посмотрите внимательно, что вы можете сказать об этой девушке?
- Не красавица, - честно сказала я, оценив отражение. – Умные глаза, как у собаки. Наверное, на работе ценят. И еще боится очень. Даже, наверное, хочет сбежать. И не верит, что у нее что-нибудь получится.
- Согласна, - кивнула шляпница. – А теперь повесьте вот сюда куртку и берет. Прошу вас. Наденьте вот этот черный балахон – он нейтральный и пойдет к любой шляпке. Надевайте же! И снова смотрите на себя в зеркало.
Пока я выполняла ее повеления, шляпница, сцепив руки в замок перед собой, мерно расхаживала по студии и монотонно говорила:
- Деточка, запомните раз и навсегда, заучите и повторяйте как молитву: «Некрасивых женщин не бывает. Бывают нераскрытые». Запомнили?
- Запомнила, - кивнула я. Меня почему-то внезапно потянуло в сон – от ее голоса, что ли?
- Далее. Цену себе устанавливаете только вы сами. И никто другой. В вашем магазине вы сами и директор, и продавец, и маркетолог, и ревизионная комиссия. Уяснили?
- Уяснила, - кивнула я.
- Какую бы цену вы не поставили, остальные постепенно к этому привыкнут, и на каждую цену найдется свой покупатель. Понятно?
- Понятно, - подавила зевок я.
- И помнить надо только об одном: товар надо красиво оформить! А если цена не соответствует оформлению, это неправильно, это не комильфо. Согласны?
- А что такое комильфо? – спросила я.
- Неважно. Потом поймете. Вы действительно хотите примерить шляпки? Имейте в виду, это навсегда изменит вашу жизнь. Не боитесь?
- Хочу, - подтвердила я. – Не боюсь. Что уж там такого замечательного, в моей жизни, чтобы я за это цеплялась?
- Хорошо, - улыбнулась шляпница. – Если не цепляетесь – уже хорошо. Какую шляпку вы хотели бы посмотреть?
- Не знаю, - пожала плечами я. – Я совсем не разбираюсь в шляпах. Может быть, для начала вы мне что-то посоветуете?
- Разумеется, милая. Давайте начнем с этой. Примерьте!
Она легко сдвинула часть стены – оказалось, стена была раздвижной, и там оказалось множество всевозможных шляпок – просто глаза разбегались! Она сняла одну, терракотового цвета, с округлым верхом и маленькими полями, и тут же напялила ее на меня. Я уставилась в зеркало. То, что я там видела, мне не нравилось. Кажется, черты моего лица несколько изменились: из-под шляпки на меня смотрела не особенно приятная особа с крепко сжатыми губами и востреньким носиком, который так и норовил разнюхивать, проныривать и влезать. Спать захотелось еще больше.

- Говорите! – властно приказала шляпница. – Не задумываясь, все, что в голову придет.
Я открыла было рот сказать, что ничего мне в голову не приходит, но неожиданно для меня из него полились какие-то другие слова:
- И чего это они там затевают? Надо бы разузнать. Явно думают обо мне всякие гадости. От них можно только плохого ждать. Но я должна их опередить. Не дождетесь! Я тоже кое-что про вас знаю! Я вам докажу, что я - лучше. Сплетники несчастные...

- Замрите! Если бы это была картина, как бы вы ее назвали? – неожиданно прервала мой «поток сознания» шляпница.
- «Подозрительность», - тут же отозвалась я.
- Вам нравится эта шляпка?
- Нет! Что вы! Ни в коем случае! – гневно отвергла эту мысль я.
- Тогда снимите ее и отложите пока, - подсказала шляпница. – Готовы к следующему эксперимету? Ну и хорошо. Оп-ля!
Следующим оказался кокетливый капор с лентами и розочками. Как только он оказался на мне, вдруг на меня нахлынуло какое-то фривольное настроение. Хотелось визжать, бегать от гусаров и танцевать канкан.
- Не сдерживайте своих порывов, милая. Здесь можно! – поощрила меня шляпница, щелкая пальцами. На щелчок включилась музыка, и раздался действительно канкан, и против своей природной сдержанности и застенчивости, я пустилась в пляс. Подхватив двумя руками долгополый черный балахон, я азартно дрыгала ногами, и со стороны, как мне кажется, напоминала более всего взбесившееся пианино. Под конец я от души взвизгнула и села на шпагат, благо мы с Натусиком неравнодушны к фитнесу и регулярно посещаем спортзал. Музыка смолкла. И я моментально покрылась холодным потом: да что же это со мной творится??? Я что, с ума сошла?

- Прекрасно, вы умница! Вы меня порадовали, - поспешила сообщить шляпница. – А вы порадовались?
- Я? Извините, простите ради бога, я не знаю, чего это на меня нашло… - стала оправдываться я.
- Стоп! – оборвала меня шляпница и быстро надела на меня другую шляпу – чопорный черный котелок с узкой ленточкой. – А теперь продолжайте.
- Я не понимаю, что это на нее нашло, - строго сказала я. – Прошу извинить меня за невоспитанность моей дочери! Это больше никогда не повторится. Она будет примерно наказана. Две недели без прогулки и по два часа музыкальных экзерсисов ежедневно, сверх обычного. Это понятно?

Из зеркала на меня смотрело лицо, в котором явственно проступали черты моей мамы. Строгой, бескомпромиссной, беспощадной к невоспитанности и разгильдяйству, четко знающей, «как надо» и «как положено».
- Мама… - беспомощно проблеяла я. – Мамочка, пожалуйста… Прости меня, я не хотела…
- Стоп! – вновь прервала меня шляпница и жестом фокусника ловко поменяла котелок на бесформенный белый колпак, закрывший мне все лицо. Впрочем, прорези для глаз в нем были – но я теперь мало что видела. И сразу почувствовала себя жертвой.
- Мамочка, не надо! – попросила я и заплакала. – Я буду хорошей девочкой! Я буду слушаться! Я буду воспитанной, честное слово! Я больше никогда в жизни не буду танцевать! И визжать тоже! Я клянусь тебе! Я никогда не посрамлю честь нашей семьи!

Слезы душили меня и заливали лицо. И когда шляпница сдернула колпак, мне стало стыдно: ну что это со мной происходит? Безумие какое-то!
- Безумие… Ну давай попробуем, - сказала шляпница и мгновенно надела на меня другой колпак – шутовской, двурогий, один рог красный, другой зеленый, а на конце бренчали бубенчики. – Как тебе?
Я вскочила. Мне было вовсе не весело (странно, а я думала, что шуты – очень веселые люди!). Но я почему-то почувствовала злость, медленно переходящую в ярость.
- Подходи, народ людской! Я смешу вас день-деньской! Можно эдак, можно так, потому что я дурак! – завопила я, прыгая по студии. – Посмотри на барыню, перечницу старую! Не сеет, не пашет, не поет, не пляшет, все на свете знает, морали читает!
- О ком это ты? – вкрадчиво спросила шляпница.
- О маме! – отмахнулась я – и замерла на месте. – О маме? О господи!
- Стоп! – снова вмешалась шляпница и махом убрала шутовской колпак, водрузив мне на голову странную шляпку – золотистую спираль на тонком ободке, похожую на нимб. Я глянула в зеркало, и в меня хлынули странные чувства.
- Это тоже любовь… - с удивлением произнесла я. – Она думала, что без этого я не проживу. Без дисциплины и серьезности. Она хотела, как лучше. Мама хотела меня защитить. Она не виновата. И я тоже не виновата. Никто не виноват…
- Милая, посмотри на меня. Давай попробуем вот это, - мягко предложила шляпница, протягивая мне соломенную шляпу с широкими полями. Я надела ее – и мне сразу стало спокойно и хорошо, как летом на даче, в шезлонге и с книжкой, а рядом блюдечко со спелой вишней.
- Вот теперь мы можем обсудить все это, - погладила меня по плечу дама. – Ты хочешь что-нибудь сказать?
- Что это было? – задала я давно мучающий меня вопрос.
- Искусство, - просто ответила дама. – Я умею делать шляпки, поднимающие разные эмоции. И выводящие их. Такая шляпная терапия, понимаешь?
- Шляпная терапия, - повторила я. – Эмоции, стало быть… Вы знаете, я сейчас поняла, что я всю жизнь чувствовала себя виноватой перед мамой. Ей хотелось, чтобы я была серьезной и вдумчивой. И дисциплинированной. И чтобы жила по правилам. А я не могу! Не то чтобы совсем не могу – но мне не нравится. Мне приходится себя заставлять жить по режиму и делать только то, что приличествует порядочной девушке. Я когда канкан танцевала – мне нравилось, правда. Но потом я ужаснулась – а что мама скажет? Если узнает? И мне стало очень стыдно. Я всю жизнь доказываю ей, что я умная и правильная. А сама на нее внутренне злюсь! Потому что живу не своей жизнью, а ее. Ну, как она бы ее прожила.
- Ах, милая, я думаю, если бы ваша мама примерила мои шляпки, вы бы удивились, насколько ошибочно это умозаключение, - грустно сказала шляпница. – Мы все в угоду какому-то мифическому «общественному мнению» с детства учимся подавлять свои эмоции и истинные желания. Ваша мама, я полагаю, не исключение…
- Наверное, - согласилась я. – Но это же ее дело, правда?
- Правда, - подтвердила странная шляпница. – Вы примерили на себя разные роли, и похоже, многое поняли о себе, не так ли?
- Так, - созналась я. – Я поняла, что слишком подозрительная, мне все время кажется, что меня кто-то осуждает. Но это не мой страх, а мамин! А я – другая! Я поняла, что хочу иногда дурачиться. И танцевать. И гусары мне, оказывается, нравятся. И еще мне нравится побыть одной, на даче, но при этом знать, что где-то рядом родные люди, и им тоже хорошо. Но я чувствую, что это далеко не все, что мне нравится! А еще у вас шляпки есть?
- Сколько угодно, - с удовольствием сообщила дама. – Примеряем?

Мы перемеряли еще целую кучу шляпок. И я узнала о себе, что мне, оказывается, нравится мчаться по ночному шоссе на байке – об этом мне сообщила кожаная ковбойская шляпа, потягивать через соломинку коктейль на открытой террасе кафе (черная «таблетка» с вуалеткой), бродить по выставочным залам (белая фетровая шляпа с мягкими широкими полями), с достоинством отстаивать свое мнение (бордовая бейсболка задом наперед), гулять с малышом (песочного цвета панама), милостиво совершать королевский наклон головы (кружевная наколка с жемчугами), работать в команде (корректная фиолетовая шляпка умеренных пропорций), и еще много чего. Кое-что из того, что я узнала о себе, было просто откровением! А самое главное, я нашла шляпу, в которой чувствовала себя предельно уверенно – ну просто супер!
- Можно, я куплю вот эту? – попросила я.
- Милая, мои шляпы не продаются, - удивилась дама. – Вам Натусик не сказала?
- Но почему? – изумилась я. – Разве вы их делаете не на продажу?
- Разумеется, нет, - ответила шляпница. – Давно уже нет. Мои шляпы – это лекарство. Их примеряют только тогда, когда хотят увидеть в себе нечто новое. Увидеть – и измениться. Но для лекарства очень важно соблюдать дозировку! Иначе можно навредить организму.

Видимо, на лице моем отразилось разочарование, потому что шляпница засмеялась и сказала:
- Да вы не расстраивайтесь так! Я вам дам адрес магазина, где замечательный выбор шляп! Я лично там иногда покупаю! Вы обязательно сможете подобрать себе то, что вам пойдет. Вы же очень красивая девушка, вы знаете об этом?
Я глянула в зеркало. И удивилась: то, что я там видела, мне и правда нравилось! Согнутые плечи расправились, спина выпрямилась, щеки раскраснелись, глаза блестели, и была я очень даже ничего!
- Надо же! – подивилась я. – Совсем другой человек! С ума сойти…
- Иногда достаточно бывает позволить себе поиграть в разные штуки, чтобы увидеть свое истинное лицо, - кивнула шляпница. – Теперь ты это знаешь. Предлагаю вернуться в гостиную и выпить со мной чаю. С вишневым вареньем!

… Едва я вошла домой, затрезвонил телефон. Судя по его нахохлившемуся виду, он уже раскалился от звонков и был на меня обижен. Я сняла трубку – разумеется, это была Натусик.
- Ну как? – сразу жадно спросила она.
- Как, как… - сурово сказала я. – Подставила ты меня, подруга, по полной программе!
- А чего, а чего? – заволновалась Натусик. – Тебе что, не понравилось? Не подошло ничего, что ли?
- Да подошло, подошло, - не выдержала и засмеялась я. – Спасибо тебе, родная. Никогда так не веселилась!
- Ага, а то я уж испугалась, - облегченно вздохнула Натусик. – Она ведь странная, эта шляпница, что и говорить.
- Она чудесная. Только ты не расслабляйся, дорогая. Имей в виду: завтра мы идем в магазин по указанному адресу, будем выбирать мне головные уборы. У тебя будет право совещательного голоса. Нет возражений? – сообщила я, сама удивляясь своей напористости.
- Ух ты! – восхитилась Натусик. – Да я вижу, в тебе руководитель прорезался? Ну ни фига себе!
- То ли еще будет! – воодушевленно пообещала я. – А со своим беретом я знаешь что решила сделать?
- Не знаю, а что?
- Я из него сделаю куклу! Назову ее «Неуверенность». Посажу в уголок, и буду на нее посматривать, чтобы не забыть, от чего я ушла и к чему стремлюсь.
- Вау! – восхищенно выдохнула Натусик. – Класс! Чур, я участвую!
- Участвуй, - великодушно разрешила я. – Ведь это ты меня сосватала к этой шляпнице. Имеешь право.
- Эк ты это… по-королевски сказала, - подивилась Натусик. – Аж реверанс хочется сделать.

И была она совершенно права, потому что я в это время как раз смотрела в зеркало и представляла себя в кружевной наколке, усыпанной крупными розовыми жемчугами. По-моему, это было совершеннейшее «комильфо» - что бы там оно не означало.
© Эльфика

Covert Operation		Суббота, 27.04.2024

Главная \| Регистрация \| Вход	Приветствую Вас Гость \| Помогите сайту вырасти -- зарегистрируйтесь.