Полдень. Осеннее солнце уже давно не греет и упорно скрывается за серыми низкими тучами, как капризная и избалованная дама бальзаковского возраста запирается в своей комнате и понимает, что уже не молода и что время жаркой, безудержной юности прошло давным-давно...
Вот и время солнца прошло. И нет того яркого жизнерадостного света, как это было летом. Может, потому, что летом я был студент, пусть заваливший два экзамена, но все-таки. А теперь я никто и звать меня никак, и я иду совсем один по улицам своего серого и такого же одинокого города, и погода, как и всегда, идеально точно отражает творящееся на душе. И как всегда, много вопросов - и ни одного ответа.
Я очнулся от тяжелых размышлений где то посередине городского парка, загаженного и убитого так, что под равномерным слоем мусора не было видно даже пожухлой и побуревшей в предчувствии зимы травы. И как всегда, снова я посещаю именно те места, которое как нельзя лучше соответствуют моему душевному состоянию. Увядание, упадок, горы мусора и собачье дерьмо по обочинам тропинок.
Я прислонился спиной к стволу корявого, как моя жизнь, клена, извлек из кармана очередную сигарету и закурил, закрыв глаза.
Сегодня мне не хотелось убивать день в PW. Потому то, кое-как одевшись, я выбрался на улицу, решив просто пошляться до вечера где глаза глядят. Джейсон обиделся. Но мне было все равно.
Боль в сердце. Как укол иглой. Повинуясь какому-то малопонятному стремлению, я открыл красные от бессонных ночей глаза и вгляделся в даль тропы, туда, где она сворачивала к главной площади.
Там стояла молодая девушка, одетая в легкое, совсем не по погоде, черное пальто, и такие же черные сапожки. Это все под цвет волос. Да, волосы тоже черные, как смоль, как ночь, как вороново крыло, как мрак Бездны... Ни одно сравнение не кажется достойным, и каждое - ни к чему.
Пронзительный октябрьский ветер дул с запада, и я невольно поежился, как будто между лопаток кинули кусочек льда. Ибо с запада и севера приходят злые силы, эти стороны света угодны тьме и мраку, и недоброе сулит порыв ветра с тех сторон, где умирает солнце и рождается зима...
Девушка вдруг обхватила себя руками и пошла в мою сторону быстрым, но не лишенным грации и изящества шагом. А я любовался, стоял и любовался ей, зная, что мне не дозволено большего...
Я закрыл глаза и затянулся дымом чуть было не потухшей сигареты. Я не хочу смотреть, как ты подойдешь. Я хочу почувствовать тебя. Просто почувствую запах...
И вот оно, наконец! Та самая странная комбинация ароматов щекочет мне обоняние, запах восточных пряностей, перемешавшийся с легким благоуханием цитрусовых... Я бросаю сигарету в сторону, чтобы не отравлять божественный запах мерзким смрадом табачного дыма и привычно развожу руки в стороны...
Каждый раз мое сердце замирает... Каждый раз я боюсь, что ты обманешь мои надежды, уклонишься и просто скажешь "привет", сделав вид, что не заметила моих жестов.
Но ты прижалась ко мне, спрятав лицо у меня на груди, и я смыкаю руки, обнимая тебя крепко, словно боясь, что сейчас ты передумаешь и выскользнешь, растворяясь среди голых стволов деревьев... И снова радостно трепыхнулось сердце, стремительно набирая темп после секундной остановки, показавшейся вечностью...
- Я замерзла, - пожаловалась ты мне на ухо, острым подбородком касаясь моего плеча.
- Я тоже, - ответил я, судорожно сглотнув.
Я имею в виду совсем другое, но я чувствую, что ты понимаешь. Все понимаешь, что творится у меня на душе, но тоньше и яснее, чем даже я сам. Ты знаешь меня лучше, чем я знаю себя, твой взор не затуманен моей злобой на весь род людской...
- Ты опять пил? - обиженно протянула ты, обнимая меня за шею и заглядывая в глаза, которые я не решаюсь открыть.
- Да... Прости, - устало отвечаю я, жадно вдыхая запах твоих волос.
На языке вертелось много слов, но все они казались такими жалкими и ничтожными. Ничто не имело значение. Только ты, твое тепло и запах твоих волос.
- Ты же знаешь, меня огорчает твое пьянство, - обиженно шепчешь ты, холодными губами касаясь моей щеки, - мне не все равно, пусть мы и так далеко...
Удар. Звонкий и болезненный, эхом отдающийся в самой глубине истерзанного сознания удар молота по хрустальному, обманчиво прекрасному куполу иллюзий. Во внезапно наступившей тишине я слышу звук. Звон хрустальных осколков, падающих на холодную, по осеннему безжизненную землю...
Руки обхватили воздух, запахи пряностей и цитрусовых растворились, будто вытесненные из парка вонью гниющих листьев... Я обреченно открыл глаза и бросил взгляд на экран мобильного телефона, где была запущена... Аська.
" AlIcE: Ты же знаешь, меня огорчает твое пьянство. Мне не все равно, пусть ты и так далеко... Но ты ведь приедешь, правда? "
Я закрыл глаза и выудил из кармана очередную сигарету. Зажечь я смог ее только с четвертого раза. Руки тряслись...
А в конце концов, катись оно все к чертям, в сердцах подумал я, жадно вдыхая табачный дым. Один черт все предрешено...
Порыв холодного, пробирающего до самых костей ветра словно привел меня в себя. Решительно выключив аську, я сунул телефон в карман и побрел в сторону дома.

***
- Джейсон! - крикнул я в темноту пустой и оттого такой холодной квартиры, раздраженно сбрасывая кроссовки с ног, - ты еще не убежал в свой Идеальный Мир?
Пройдя в комнату, я нашел своего вара сидящим за компом. Изредка он задумчиво и даже как то лениво щелкал мышью.
- Нет, я еще тут, - рассеянно откликнулся Джейсон, не отрывая бессмысленного взгляда стеклянных глаз от монитора.
- Прикинь, я заметил, - довольно язвительно ответил я, бросая куртку на кровать и стягивая свитер через голову, - чего выискиваешь, порнуху?
Он ядовито улыбнулся и бросил косой взгляд на меня:
- Порнуха в закладках, чего ее искать?
Я несколько смутился. Немножко. Совсем чуть чуть. Джейсон - это я. Я - это он. Чего мне его смущаться?
- Допустим, - откликнулся я, бросаясь на кровать вслед за курткой, - тогда чего тебе нужно?
Воин семьдесят седьмого уровня крутанулся на компьютерном кресле, поворачиваясь ко мне и закинул руки за голову.
- Собственно, меня интересует вот что. Уклад жизни Контролеров. Самые основы, для начала.
Контролеры - это мы, в смысле, насколько я понял из разговоров Джейсона. Те, кто играют в ПВ.
Я пожал плечами и приподнялся на локте, глядя на свое повзрослевшее и поседевшее отражение.
- Объясняю популярно, - задумчиво пробормотал я, с улыбкой отмечая для себя страничку Яндекса на мониторе и запрос в строке " Жизнь Контролеров ", - смотри, все просто. До семи лет...
- Лет?
- В смысле, до седьмого уровня. Ты живешь ну абсолютно как хочешь, ешь, спишь и играешься в игрушки. С седьмого уровня ты проходишь свою первую уважуху и идешь в школу. Это как бы такая локация, где тебя учат исключительно бесполезным и ненужным скиллам. После уровня так семнадцатого - твой первый данж, у каждого он разный - армия, шарага, техникум, вуз. Который продлится от одного до пяти левелов включительно. Затем прокачка, которая именуется Работой. И ты качаешься, выполняешь квесты на завод или там фирму, собираешь пати на начальство. А в конце - хай лвл, пенсионный возраст. Прокачка встает, денег ни на что не хватает, а там и Перманентный Бан недалеко.
Джейсон задумчиво потер подбородок, слушая мои разглагольствования.
- Хотя и все понятно, но система хреновая. Нелегко вам. А ты на какой стадии сейчас?
- Сложился на третьем боссе в Институте, - невесело хмыкнул я, потирая переносицу.
- Бывает. Сходи еще раз, - посоветовал воин, снова поворачиваясь к монитору.
- Через год-полтора схожу, - пообещал я, наблюдая, как Джейсон лезет в закладки и выискивает самый качественный порноресурс.
- У вас одна только раса. Люди. Терпеть не могу сидов, поэтому это хорошо, - задумчиво пробормотал воин, пролистывая внушительную по размерам галерею какой то брюнетки, которая фотография за фотографией избавлялась от маечки, шортиков и прочих ненужных лоскутов ткани, - а еще у вас есть такие вот сайтики.
- Единственное, за что я люблю цивилизацию, так это вот за такие сайтики, - проворчал я, поднимаясь с постели и отправляясь на кухню.
Содержимое холодильника повергло меня в некоторое уныние. Но зато на самой нижней полке пряталась бутылка пива. Вот она то меня развеселит, счел я и извлек ее на свет божий.
- А за онлайновые игры? - поинтересовался Джейсон, когда я вернулся обратно с полупустой бутылкой.
- А за них я цивилизацию ненавижу, - вполне серьезно ответил я, делая очередной глоток.
- Ну-ну, кому ты врать то будешь... - скептически хмыкнул воин, таращась уже на другую брюнетку, с формами покрупнее, - позавчера ты убил на ПВ семнадцать часов. Из двадцати четырех суточных.
- Вот потому то и ненавижу, - кивнул я, бездумно глядя в монитор, - ММО - это бич человечества, натворивший бед чуть ли не больше, чем чума, голод и прочие пакости. Ты веришь в Бога, Джейсон?
- Глупые вопросы задаешь, - ответил воин семьдесят седьмого уровня, сохраняя в специальную папку всю галерею целиком, - ты же знаешь, что характер, все основные привычки скопированы с тебя.
- Значит, не веришь, - пожал я плечами, - это правильно. Не верь.
Тот смерил меня чуть презрительным взглядом.
- Думаешь, у меня был выбор? - язвительно произнес Джейсон, снова уставившись безжизненным взглядом в монитор.
Я ничего не ответил. Только хмыкнул, допивая пиво и опуская пустую стеклотару возле кровати. Ненавижу глядеть на Джейсона, когда тот таращится в монитор. Этот стеклянный взгляд меня бесит. А все потому, что я как в зеркало гляжу. Отсутствующее выражение лица, в глазах нет живой искры - это вот так вот я выгляжу перед компом. Наркоман закинулся и ловит кайф.
Поморщившись, словно от зубной боли, я перевел взгляд в потолок. Тоска, товарищи.
- Знаешь, что мне всегда было интересно, Данил, - произнес спустя несколько минут молчания воин, поворачиваясь ко мне на вращающемся стуле, - вот ты хотя бы осознаешь, что тронулся умом?
- Вполне, - ровным голосом ответил я, меланхолично разминая в пальцах выуженную из кармана сигарету, - а почему спрашиваешь?
- Просто такое ощущение, что ты не хочешь лечиться, - ответил бред моего отравленного сознания, что весьма удачно маскировался под моего игрового персонажа.
Я рывком поднялся с постели и встал на ноги. Схватив со стола зажигалку, я раскурил никотиновую палочку и зло плюнул в пепельницу.
- Лечиться? Ты говоришь так, будто я больной. А может, я живу на другой стороне реальности? - раздраженно проворчал я, глядя в холодные голубые глаза Джейсона, - а может, это всех остальных надо лечить? Может, это они сумасшедшие? Вся эта стая жрущей и размножающейся протоплазмы, которая гордо именует себя человечеством, пытаясь не на деле, так хоть на словах поднять свое чувство собственного величия?
- Не кипятись, - холодно произнес Джейсон, - а вообще, ты уверен в правдивости своих слов?
Я прикусил губу и стряхнул пепел, зло глядя на эту невозмутимую иллюзию.
- Хочешь сказать, я неправ? Каждый подзаборный алкаш гордо именует себя человеком, нет, не так - Человеком, именно с большой буквы, венцом творения Бога, природы, инопланетян, еще какой нибудь хрени. Но кто он на самом деле? Все это мне напоминает ситуацию, когда смотришь познавательную передачу по Дискавери про племя каких нибудь чернокожих туземцев из Зимбабве. У них гордое самоназвание, вроде Великих Охотников, Детей Неба. А ты смотришь такой и понимаешь, что это просто черномазые, гнилозубые обезьяны, которые уровнем своего развития ненамного превзошли своих блохастых родственничков.
- Блестящая тирада, - скептически хмыкнул Джейсон, нехорошо так улыбаясь, - вроде как философское умозаключение, но на деле это, как выражаются у вас в Сети, высер обиженного жизнью человека. Ты не смог пройти свой данж, опустил руки, и вот результат - ты обвиняешь всех своих сородичей, хотя сам - единое целое со " стаей тупой и размножающейся протоплазмы ". Хочешь сказать, я неправ?
- Может, и прав. Но я не признаю этого никогда, - раздраженно буркнул я, забивая погасший фильтр в пепельницу, - а теперь соизволь уйти в игру, мне еще качать тебя.
Воин равнодушно пожал плечами и растворился в воздухе.
Я сел на стул вместо Джейсона и устало опустил голову на стол. Как ни крути, он прав, этот мой горячечный бред. Но я не признаю этого.
Потому что признать свою обыденность - все равно что убить свою индивидуальность. Пусть псевдоиндивидуальность, пусть это лишь игра в циника и ненавистника рода людского, игра в философа, отринутого людьми из за того, что мое учение режет им глаза... Я выбираю игру. Ставлю все на черное.
Ибо лучше быть черным, чем серым.

Танчит не бао, танчит друля с бао. На словах разница невелика, на деле - огромна. Без грамотной друли бао никогда не будет таким легендарным танком, каким его принято считать. ©пёрто.

И у меня есть своя маленькая слабость... светлая

- Молодой человек, движение не загораживайте, не мешайте людям! Не все без дела слоняются!
Визгливый ор непомерно раздувшейся в ширину тетки вывел меня из полузадумчивого состояния.
В последнее время со мной часто такое бывает. Встанешь где-нибудь в людном месте, задумавшись о вечном, и тебя тут же начинают толкать, пинать, убирать с проходу, заставлять отворачиваться в сторону, чтобы твой табачный дым не попадал им в лицо. Вот и сейчас я, стоя между лотков центрального рынка, всем мешал.
- Экий дискант у вас, сударыня, - едко, но без особых эмоций в голосе произнес я, прицельным щелчком отправляя бычок аккурат в сумку толстой тетки, - Никак не ожидал от такого бегемотообразного существа.
Уже в спину мне понесся злобный и бесполезный поток ругательств. Но мне было все равно.
- Что ты такого сделал, что она на тебя вскинулась? - поинтересовался Джейсон, следуя за мной.
- Особенность социума, - фыркнул я, вытаскивая из пачки новую сигарету.
Толкнув локтем какого-то мужика, я прикурил сигарету. Снова в спину ругань, менее изощренная, но покрепче. Этакий удобный способ гармонично перейти к мордобою.
- Все дело в том, - продолжил я, опуская зажигалку в карман и даже не удостаивая взглядом матершинника, - что человечки по своей сути больше похожи на муравьев. Каждый если и не делает что то "полезное", то, как минимум, делает вид. Именно халтурщик, кстати, выглядит наиболее занятым и наиболее деловитым. Потому что составлять квартальный отчет - это не то же самое, что бегать вокруг составляющего и со слюной у рта кричать, где, что и как надо делать, и что " я бы справился с этой работой в два счета ". И уж само собой разумеется, что первое требует больше сил и нервов, нежели второе. Ну,м это так, к слову. На чем мы остановились?
- Мы остановились на человечках и муравьях, - хмыкнул Джейсон, наблюдая, как от меня в сторону шарахаются люди.
Ну еще бы. Идет такой явно антисоциальный тип, весь помятый, потрепанный, с нездоровым блеском в глазах, да еще и наверняка сумасшедший, раз сам с собой разговаривает.
- Ну, да, на человечках, - задумчиво почесал я затылок, бросая очередной бычок в сумку очередной толстой тетки и обольстительно улыбаясь испуганно крестившейся бабушке. А нечего звать меня одержимым.
- Так вот, Джейсон. Человек ненавидит праздношатающихся типов. Он наивно полагает их несчастнейшими существами на планете. И по доброте душевной старается облагодетельствовать бедолагу, дать им какую-то работу. Да как же так, думает благодетель, да как он так может? Я тут, видите ли, кручусь, верчусь, весь день как белка в колесе, а он ворон считает да в носу ковыряет? Преступник, не иначе.
- Херня какая то, - пожал плечами Джейсон, улыбаясь, - неужели всех это так трогает?
- А представь-ка. Ты идешь по подземелью, за каждым поворотом опасность. И вот, на тебя выскакивает противник, ты храбро с ним борешься и, конечно, побеждаешь. Но ты ранен, кровь течет из пореза на руке. Ты с привычным спокойствием поворачиваешься к жрецу... А он сидит и тискает друидку за титьки.
Джейсон мрачно улыбнулся, потирая одну бронированую перчатку об другую.
- Убил бы. Но все же, тут немного другое. Все-таки договоренность была, что он будет оказывать мне медицинскую помощь. А тут ты просто стоишь и ничего не делаешь, - произнес воин, с грацией лучника скользя между злыми и ругающимися людьми.
- Тогда представь следующую ситуацию. Она аналогична предыдущей. Но на сей раз на тебе ни царапинки. Ты поворачиваешься...
- А жрец тискает титьки друидки, даже не утруждая следить за моим состоянием?
- Соображаешь.
- А я всегда быстро соображаю, когда про титьки речь идет, - развел руками Джейсон, - но тут все равно не совсем так.
- Забей, - улыбнулся я кривой улыбкой голодного людоеда, сжимая в кармане рукоять выкидного ножа, - вот что ты видишь, друг мой Джейсон? Что вокруг нас?
- Люди, толпа, ботинки китайские, вьетнамские джинсы, - коротко констатировал факты воин семьдесят седьмого уровня, повертев головой по сторонам, - а что?
Мы наконец пробились через крикливую толкучку базара и вышли на мою родную улицу.
- Обрати внимание на первые два слова. Люди и толпа, - задумчиво произнес я, шагая в сторону набережной, - как ни странно, но самое простое из всех моих рассуждений далось мне намного сложнее остальных.
Я резко остановился и обвел руками пространство вокруг себя. Джейсон просто скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за мной.
- Толпа - это не взаимосвязанная и прекрасная в своем единстве человеческая масса. Это раздробленный концентрат одиночества. Разбитая на множество осколков чашка всегда будет только горстью осколков. Даже если их и собрать воедино.
Разговаривая с Джейсоном, я заметил неподалеку от себя пару каких-то быдловатых парней, что сейчас ржали надо мной и, кажется, даже снимали меня на телефон, не иначе как отжатый у какого-нибудь школьника. А мне все равно. Совсем. Пускай челядь ржет.
- А знаешь, что особенно печально? - поинтересовался я, и, не дожидаясь ответа воина, продолжил, - А то, что эти осколки социума все из одного стекла. Серость, мрак, озлобленные на всех за то, что довелось родиться в грязной немытой России. У меня знакомый из Штатов приезжал, говорит, идешь, а у всех улыбки на лицах. Хочу в Америку, плин.
Джейсон молча пожал плечами, задумчиво глядя на тех двух гопников.
- Да вон глянь хотя бы на них, - продолжил я, тоже скользя взглядом по их тупым красным лицам, - одна и та одежда, один мозг на двоих, одни и те же жизненные ценности. Чтоб наутро голова не болела и чтоб телки давали. И смех, и грех, Джейсон.
Он только покачал головой и тронул меня за плечо, мол, пошли.
Недолго думая, я тронулся дальше, по пути доставая из пачки сигарету.
- Вот идешь ты сквозь осколки и понимаешь, что всем плевать, кто ты, что с тобой случилось, как у тебя дела, - каким-то внезапно охрипшим голосом произнес я, щелкая зажигалкой и прикуривая от слабо дрожащего язычка синего пламени, - Один, совсем один, не нужный никому и никогда. Просто мешающий на дороге кусок плоти. И вот ты скользишь взглядом по человеческому лицу, и стоит ему пройти мимо тебя, как образ в сознании моментально сгорает в пламени забвения. Потому что некому запоминать. И незачем. Никому и никогда. Некому и незачем. Не слишком приятные слова. А повторять приходится постоянно. Изо дня в день, с каждым вдохом и выдохом пропитанного негативом воздуха. Такие дела, Джейсон.
- Дерьмо у вас тут, - неодобрительно буркнул воин, шагая за моим левым плечом, - как вы можете селиться в таких городах? Вот оглянись. Какой цвет у вас в основном преобладает? Серый. Серые от грязи машины, серые дома, асфальт тоже серый, даже одежда у вас в основном серая...
- Каков стол, таков и стул, - фыркнул я, брезгливо обходя на упитого в хлам спящего прямо посередине дороги алкаша.
- Ну... А твои рассказы? В конце концов, это кому то нужно, - произнес воин, попросту перешагивая через пьянчужку, - например, хотя бы твоим многочисленным друзьям из интернета.
Я мрачно сплюнул в сторону, бросая косой взгляд на Джейсона.
- Не напоминай мне о них. Сколько у меня было контактов в старой аське до того, как у меня ее взломали?
- Двадцать шесть. Семнадцать из них - женского пола, - ухмыльнулся Джейсон, бряцая броней за моей спиной.
- И все они могли найти меня в быдлоконтактике или на форуме ПВ. Так сколько человек попытались найти меня за два месяца?
- Одна, - коротко ответил воин.
Он больше не улыбался. Я его эмоции чувствовал, даже не видя его.
- Одна, - сухо подтвердил я, чувствуя привычный приступ яростной и неконтролируемой злобы, подступающий откуда-то из груди к горлу, - Знаешь, довольно тяжело осознавать, что все, ну, почти все придерживаются следующей точки зрения касательно тебя: " есть тут - хорошо, нет - ну да и хрен с тобой ".
- Хочешь сказать, ты этого не знал, Данил?
- Знал. Но надежда умирает последней.
Я замолчал, а Джейсон не решался мешать мне. А я просто шел по серой, заплеванной и засраной улице родного серого городка. Маленький осколок чашки, закатившийся в темноту под пыльный шкаф. Слишком далеко закатился. И слишком мало значит для кого кусочек чашки, чтобы его искать. Ведь таких осколков вокруг миллионы. Не велика беда.

Танчит не бао, танчит друля с бао. На словах разница невелика, на деле - огромна. Без грамотной друли бао никогда не будет таким легендарным танком, каким его принято считать. ©пёрто.

И у меня есть своя маленькая слабость... светлая

Я не помнил, как вернулся домой. Только что вроде бы сидел под проливным дождем на мокром, но оттого не менее грязном асфальте, а потом вдруг раз - и дома. И все равно сижу мокрый, грязный в той луже, что натекла с одежды на линолеум.
Вот она, ваша неприглядная истина жизни, господа теоретики, с каким-то отстраненным остервенением подумал я, поднимаясь на ноги и сбрасывая насквозь промокшие ботинки. Грязь. Весь мир в грязи, и даже не по горло и не по многострадальные уши, а по самую макушку.
- А ты бежишь домой,- зачем-то сказал я вслух, тем временем выкладывая из карманов ключи, телефон, мелочь и швыряя все это на тумбочку в коридоре,- И с радостными возгласами ныряешь за две двери и несколько замков, отгораживаешься от реальности пластиковыми окнами и максимально уютной атмосферой, пытаясь создать собственное маленькое измерение, где ты можешь прятаться от остальных, прихватив любовницу для компании или семью.
Я прошлепал сырыми носками по коридору и открыл дверь ванной. Подойдя к зеркалу, я уставился в свое отражение. Его не было. Я глупо хихикнул, осознавая весь абсурд ситуации.
- Но тебе не спрятаться, - продолжил я, заглядывая зачем-то за обратную сторону зеркала в надежде, что мое отражение просто дурачится, - И когда ты захлопнешь последнюю дверь и закроешь последний замок, ты прижмешься спиной к этой самой двери и подумаешь: "Фух, убежал. Убежал от работы, от брызжущего слюной начальника, от тупой п£ды Марфы Петровны, которая все пытается зазвать тебя на чашечку чая к себе, от бумаг, отчетов, "важных", как проблема образования черных детей в Зимбабве, дел". И тут ты вслушиваешься в тишину.
В ярости я стукнул кулаком по зеркалу. Если бы это был забарахливший телевизор, картинка, быть может, и появилась бы. Но с зеркалом подобный фокус не прошел. Отражения не было.
- И ты понимаешь, что это не мирная тишина. Это всего лишь драматический ход, чтобы ты в полной мере осознал, что ты - кусок дерьма, плывущий по течению обстоятельств, и нет у тебя ни весел, ни руля, чтобы хоть как то этого избежать. Нет, ты не убежал от мира, и с секундной задержкой начинаешь это чувствовать. Невнятно бормочущий телевизор сообщает, что в Подмосковье нашли труп семилетней девочки. Ее изнасиловали и выбросили в озеро. Та вода, что ты пьешь - она отравлена химикатами, что сбрасывают в реку заводы, и ты понимаешь, что твой фильтр для очистки воды - фикция и скорее всего даже и не работает. Твой телефон разрывается от звонков начальника, и ты чувствуешь, будто даже сейчас тебе в лицо летят брызги слюны. Реклама на страницах сайтов нервирует тебя. Да, тебе плевать, кто, где и когда трахал Заворотнюк, но кто тебя спрашивает? И ты нутряным чутьем понимаешь, что твой маленький мирок отравлен. Грязь снаружи и внутри. Но не спрятаться, не убежать. И все, приходя домой, тебе приятно хоть на секунду обманываться.
Устало хлопнув по зеркалу ладонью, и прикрыл глаза. Такие дела.
- И это все невероятно печально, дамы и господа, - пробормотал я, отворачиваясь от ненужного теперь больше зеркала и стаскивая мокрую одежду.
Горячие струи воды из душа ударили в эмалированное дно ванны, и сразу стало немножко уютнее. Но мимолетная иллюзия исчезла так же быстро, как и появилось. Потому что эта вода тоже отравлена.
Я залез в ванную и по всегдашней привычке развалился на спине, предоставляя тугому водяному потоку бить в живот.
И печально, печально все это, отстраненно думал я, глядя в беленый потолок ванной комнаты. Ничего не изменить и не исправить. Все-таки онлайн игры чем-то похожи на реальную жизнь. А именно тем, что нет функций Save/Load. Ты накосячил, подставил верный клан, сделав его объектом охоты какого-нибудь топового клана. И нести тебе плоды своих ошибок на горбу, подвергаясь осуждениям и гонениям со стороны как врагов, так и друзей, которых предал...
Рука скользнула за штору и вытащила из кармана лежавшей на полу куртки нож.
Или ты можешь удалить игру, лениво подумалось мне.
- Джейсон, - негромко произнес я, щелкая ножом и выкидывая из рукояти лезвие, покрытое тонкой пленкой высохшей крови.
- Да? - задумчиво отозвался он, сидя на стиральной машине по-турецки и глядя в зеркало.
- Знаешь, что интересно? Играет человек в Perfect world, играет... И понимает, что больше не хочет. Он пресытился мободрочем, однообразными походами в данжи, кубы и
XX. Пвп наскучило. И он удаляет персонажа, а потом и игровой клиент, гордо заявляя: " Нет больше в моей жизни этой игры! "
Острое лезвие коснулось запястья и повернулось не поперек руки, а вдоль. В конце концов, я же не сопливый эмобой, чтобы неглубоко царапнуть по запястью бритвой и со страдальческим видом ожидать, когда его откачает скорая. Резать надо вдоль, чтобы наверняка...
Джейсон ехидно хмыкнул, наблюдая за моими манипуляциями с ножом.
- А на самом деле это его не стало для игры, - понимающе кивнул воин, - ведь мир Пан Гу живет и без него. И никто не вспомнит его. Был, да сплыл.
- Именно, Джейсон, именно.
Воин пожал плечами, а потом улыбнулся холодной, змеиной улыбкой.
- Ты забыл вот о чем. Что обычно делает человек перед уходом из игры?
Я задумался. И отложил нож в сторону.
- Пк... - наконец произнес я, глядя на своего персонажа.
Он одобрительно кивнул, потом подмигнул мне, указал пальцем в сторону зеркала и растворился в воздухе.
Прошло около пяти минут, прежде чем я поднялся на ноги. Вылезая из ванны, я ругнулся, наступив пяткой на рукоять ножа, и подошел к зеркалу.
Отражение было. Но теперь, из мира зазеркалья на меня смотрел совершенно другой я. Трудно было сказать, почему. Внешность моя, но это не я.
- Ты придумал ник? - деловито поинтересовалось мое отражение, сложив руки на груди.
Я кивнул, пожимая плечами.
- Арлекин.
Отражение улыбнулось и дернулось, будто изображение на экране барахлящего монитора. А потом вовсе пропало.
Я повернулся в сторону выхода из ванной комнаты и снял с вешалки большое красное полотенце. Пинком открыв дверь, я махнул им возле нее. Антракт закончился. Грим сменен. Арлекин выходит на арену.

Танчит не бао, танчит друля с бао. На словах разница невелика, на деле - огромна. Без грамотной друли бао никогда не будет таким легендарным танком, каким его принято считать. ©пёрто.

И у меня есть своя маленькая слабость... светлая